Он развернул листок бумаги и поднес его к моему лицу. Я быстро сообразил, что это то самое письмо, которое Том Уорд дал мне передать Алисе.
«Мне очень жаль, Алиса, но если эта записка окажется у тебя в руках, это будет означать, что я откусил больше, чем могу прожевать, и мы, вероятно, никогда больше не увидимся.
Я думал, что делаю то, чему меня учили, и что мой долг как Ведьмака – защищать графство. В то время я искренне верил, что это должно было превалировать над всеми другими вещами. Но теперь я понимаю, что ошибался. Мой самый большой долг был перед тобой. Во время путешествия у меня было достаточно времени подумать, и теперь я знаю, что должен был остаться рядом с тобой, как ты меня просила. Ты умоляла меня остаться на роды, а я отвернулся от тебя. Мне очень жаль, что я так поступил.
Поэтому я пишу тебе, чтобы извиниться за то, что сделал, и сказать, что люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, Алиса. Но, пожалуйста, не пытайся мне помочь. Если ты читаешь это, я думаю, что мне уже ничем нельзя будет помочь. Я также верю, что мы столкнулись с чем – то новым из тьмы - опасным и могущественным существом. Оно похитило Ведьмака Джонсона так, словно тот был не более чем ребенком, а не грозным Ведьмаком с многолетним опытом, и я только что увидел еще одно доказательство, свидетельствующее о его ужасной силе.
Так что, пожалуйста, оставайся в Чипендене. К этому времени я уже знаю, что ты родишь нашего ребенка. Поэтому, пожалуйста, не подвергай себя опасности, приходя сюда. Без твоей магии это было бы безнадежно, и даже если твоя сила вернется, не подвергай себя риску. Ты будешь хорошей матерью для нашего ребенка, лучшим защитником, который у него когда-либо будет. Теперь это твой долг. Поставь это на первое место. Я поступил неправильно, так что, пожалуйста, не иди по моим стопам.
Я люблю тебя,
Том»
- Разве это не трогательно? - саркастически заметил Инквизитор. - Он явно заботится о ведьме – о ней и о том отродье, которое, должно быть, уже вылупилось из ее темного чрева. И это доказательство проклинает тебя, брат Беовульф. Ты не только вышел за пределы своей компетенции и обратился за помощью к другому ведьмаку, но и был готов вернуться в логово этой ведьмы, чтобы передать его послание. Признаешься ли ты в своих грехах и просишь прощения? - потребовал он ответа.
Мне было страшно, но я хотел защитить себя.
- Я вовсе не собирался грешить, отец. Если я и грешил, то грешил в невежестве. Я просто пошел искать помощи, которую мог дать только другой Ведьмак. Я не хотел причинить ему никакого вреда.
- Никакого вреда? Никакого вреда! Брат Беовульф, ты причинил большой вред своей собственной душе - воскликнул он в гневе. - Мы считаем, что ты что-то скрываешь от нас. Мы полагаем, что ты действительно знаешь ритуалы и секреты, используемые Ведьмаками, темные силы, которые они используют для осуществления своего отвратительного ремесла. Но поскольку ты вступил с ними в союз, ты отказываешься предоставить нам необходимые доказательства. Кстати – а что случилось с Ведьмаком по имени Уорд? Где же его можно найти?
- Я не знаю, что с ним случилось, отец, - ответил я. - Я оставил его в заброшенной деревне; он собирался отправиться на поиски Ведьмака Джонсона. Он велел мне оставить его и, если он не вернется до рассвета, отправиться с этой запиской в Чипенден.
- Как интересно. Мы обыскали всю деревню. Генри Миллер проводил нас туда, но мы ничего не нашли. Место было совершенно пустынным. Должно быть, прошли годы с тех пор, как там померла последняя душа. Может быть, ты знаешь, где его можно найти, но предпочитаешь защищать его? - Предположил отец Ормскерк.
- Нет, Отец! Я говорю правду, клянусь ...
- Это мы еще посмотрим. Мне кажется, тебе всего четырнадцать лет, брат Беовульф. Это делает тебя чуть больше, чем ребенком. Однако ты-монах-послушник, и вместе с этим на тебя ложится особая ответственность помогать нам искоренять зло. Я не люблю причинять боль, но мы не будем проявлять никакого уважения к твоим годам. Мы делаем то, что делаем, чтобы победить дьявола, и хотя боль будет терзать твою плоть, она принесет тебе исповедь и очистит твою душу.
Инквизитор подал знак брату Сабдену, который подошел к жаровне и вытащил жезл. На конце у него был небольшой продолговатый кусок металла, и он светился красным. Он медленно подошел ко мне.
- Завтра мы начнем ваш настоящий допрос, - сказал мне отец Ормскерк. - Значит, сегодня ты должен помолиться. Ты должен помириться со своим создателем. Твое тело может быть обречено, но твоя вечная душа все еще может избежать ада. А чтобы помочь тебе сосредоточиться, мы дадим тебе предчувствие боли, которая ждет тебя завтра ...
С быстротой кобры, брат Сабден схватил меня за волосы, прижал мою голову к спинке стула – а затем сильно прижал конец светящегося стержня к моему лбу. Там было обжигающее давление, шипящий звук и шипение пара. Я знал, что он обжег мне лоб, но ничего не почувствовал.
Он отпустил мою голову, и я в шоке уставился на него. Еще несколько секунд боли не было ... а потом он ударил меня с такой силой, что я вскрикнул. Брат Сабден удовлетворенно улыбнулся, но Инквизитор лишь кивнул ему и вышел из комнаты. После, два монаха вернулись, расстегнули ремни и отвели меня обратно в мою келью.
К тому времени я уже не кричал, но боль была невыносимой, и я стонал и всхлипывал, как ребенок. Если это было только предчувствие того, что должно было произойти завтра, то какие ужасные муки ожидали меня?
Я не мог уснуть, и боль продолжалась еще долго после наступления темноты. В какой-то момент ночью брат Хэлсолл вошел в мою келью и обнял меня за плечи, поднимая в сидячее положение.
- Выпей это. Это поможет тебе уснуть - сказал он, поднося чашку к моим губам.
Жидкость была горькой, но она скользнула мне в горло и мгновенно согрела желудок.
Он посмотрел на мой лоб.
- Это очень неприятный ожог, - сказал он, - но это должно облегчить боль.
Он намазал ожог холодной мазью и оставил меня одного в камере.
Я действительно немного поспал, хотя боль продолжала изредка будить меня.
Проснувшись в третий раз, я почувствовал холод. Он был не только там, в самом темном углу камеры, но и двигался вверх и вниз по моей спине, говоря мне, что одно из адских созданий было очень близко.
Комната снова наполнилась этим бледно-желтым светом – и там, наверху, на потолке мелькали тени, которые я так хорошо знал, как будто лунный свет проходил сквозь голые ветви дерева.
Постепенно, когда мое сердце начало бешено колотиться от страха, эти тени превратились в человеческую форму, в безликого демона.
Мое положение было очень плохим. Мне было больно, а утром я столкнулся с пытками и смертью. Казалось, что теперь все стало еще хуже. Я был полон ужаса при появлении демона и мысли о новой боли, которую он может причинить мне.
- Отойди от меня, Демон! Оставь меня! Уходи отсюда – я приказываю тебе! - В отчаянии воскликнул я.
“Но сейчас ты нуждаешься во мне больше, чем когда-либо, брат Беовульф!” закричал он. “Я принес тебе добрые вести. Если ты сможешь выдержать еще один день, ты будешь свободен и не будешь больше находиться под опекой этих жестоких жрецов. Зверь идет, чтобы спасти тебя-зверь с двумя головами! “
Я не знал, чему верить. Насколько я знал, демон никогда не лгал мне, но как я мог поверить его словам – даже если они были словами, которые говорили о моем побеге?
- С чего бы такому зверю помогать мне? - Потребовал я ответа.
“У этого зверя есть свои причины. Это потребует от тебя кое-что в качестве оплаты. Для того, чтобы спастись, ты должен сделать две вещи. Во-первых, ты должен использовать свой ум, чтобы выжить в завтрашних испытаниях. Во-вторых, на следующий день ты должен убедить священников вывести тебя за эти стены. Там, среди деревьев и лугов, зверь будет всемогущ и сможет помочь тебе.“