Мистер Уорд кивнул.
- Боюсь, что так. А кости больших пальцев Ведьмаков особенно ценны для них.
- Значит, она видит в тебе врага, потому что ты Ведьмак?
- О, это немного больше, - усмехнулся он. - Это очень личное. Однажды мы немного повздорили, и дело дошло до драки, в которой я выиграл. Многие из ее клана были свидетелями ее поражения. Ее гордость задета, поэтому она должна убить меня, чтобы сохранить лицо. Если она сможет показать им мои косточки для пальцев, то почувствует себя намного лучше.
- Вы, кажется, не очень обеспокоены ...-
Он пожал плечами.
- Быть Ведьмаком-опасная работа – ты привыкаешь жить с такими угрозами. Кроме того, она уже много раз следовала за мной, не делая ничего, кроме наблюдения. Она скоро уйдет.
- А что, если на этот раз все будет по-другому? А что, если она попытается убить тебя сегодня ночью? Или, может быть, завтра? - Может быть, Ведьмак Уорд и был спокоен насчет того, что за нами наблюдает убийца-ведьма, но я-то уж точно не был спокоен.
- Чтобы убить меня, ей должно очень повезти! - сказал он и снова ухмыльнулся. Я слегка вздрогнул. До этого момента он казался добрым и вежливым, но теперь я заметил что-то дикое и опасное в его глазах. На мгновение он стал похож на волка.
- Так вы бы убили ее? - Спросил я. - Почему бы вам не убить ее прямо сейчас, если это так просто?
- Потому что это ничего не даст. Клан просто выберет другую ведьму-убийцу, которая, без сомнения, тоже придет за мной. И не пойми меня неправильно – это очень опасные ведьмы, которые искусны в бою. Им нравится убивать. У них также есть жестокий способ отбора новых убийц. Кандидаты сражаются один за другим, до самой смерти, и тот, кто еще жив в конце, становится новым убийцей.
Я содрогнулся, представив себе эту кровавую бойню.
Ведьмак продолжил, казалось, невозмутим.
- Убийца клана Малкин всегда найдется, а это значит, что она всегда будет проблемой для ведьмака, работающего в округе. Однажды я заключил полезный союз с их предыдущим убийцей, но это было очень необычно. Ее звали Грималкин, и мы сражались с общими врагами. Мы разработали способ совместной работы. - На мгновение он помрачнел. - Но теперь она мертва.
Я молча кивнул.
- Значит, вы хотите создать еще один «A modus operandi» с этим человеком?
Он снова улыбнулся.
- «A modus operandi» ... я уже забыл, когда в последний раз слышал латынь. Моя мать научила меня этому языку-этому и немного греческому.
- Я изучаю латынь, но не очень успешно, - признался я. - Я стараюсь использовать слова, когда могу. Мы, монахи, очевидно, нуждаемся в латыни, чтобы молиться, но как латынь может помочь ведьмаку? Ты ведь не пользуешься заклинаниями, правда? Ведьмак Джонсон никогда этого не делал.
Мистер Уорд покачал головой.
- Мы не используем заклинания. Быть Ведьмаком-это ремесло, профессия с практическими навыками, которые должны быть изучены и отточены. Но ведьмы часто используют латынь в своих заклинаниях, так что хорошо иметь возможность понять, что они задумали.
Я молча кивнул. Возможно, у нас, монахов, было больше общего с Ведьмаками, чем я думал.
Затем Мистер Уорд резко сменил тему разговора.
- Я думаю, пришло время тебе рассказать мне в точности, что случилось с ведьмой. Давай начнем с самого начала. Почему Ведьмак Джонсон решил, что ему нужен писарь?
Его тон казался достаточно дружелюбным, но в нем чувствовалась некоторая резкость.
- Джонсон тщеславен. Он беспокоится, что жители Солфорда не слишком высокого мнения о нем, поэтому он хотел записать свои подвиги в качестве Ведьмака, чтобы показать людям, чего он достиг.
Мистер Уорд прищурился.
- А как ты думаешь, почему добрые люди в Солфорде так плохо о нем думают?
Я колебался, но лгать было не в моих силах.
- Он несколько ... чересчур рьяно преследует ведьм. Люди верят, что некоторые из ведьм, которых он сажает в ямы, невиновны.
- А ты как думаешь?
- Не могу сказать точно. Я не так уж много знаю о ведьмах. Но люди иногда проклинают его на улице - правда, только издали. Кому захочется с ним связываться. Он большой и у него отвратительный характер ... - я замолчал, тщательно обдумывая, что сказать дальше. - Я думаю, что больше всего он не любит тех, кто держит в своих когтях членов его семьи. В бы тоже, скорее всего, не были счастливы.
Мистер Уорд кивнул и пристально посмотрел на меня.
- Я хочу спросить тебя кое о чем и хочу, чтобы ты сказал мне правду. Я могу понять, почему Ведьмак Джонсон может захотеть иметь писца, чтобы заставить себя выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Но Церковь не имеет дел с ведьмаками, а мы не имеем дел с вами. Так как же получилось, что ты стал работать на Ведьмака Джонсона?
Я судорожно сглотнул. Не было никакого способа избежать этого. Я должен был рассказать правду – или, по крайней мере, большую часть правды.
Глава 3: Рассказ Послушника
Пока я раздумывал, что сказать, я вспомнил ночь перед тем, как все это началось. Это было ужасно. Я вообще не спал. Голоса шептались у меня в ушах, и однажды я почувствовал, как холодные пальцы нежно поглаживают мой лоб.
Сколько я себя помню, меня всегда мучили видения. Мой отец часто бил меня, утверждая, что я выдумываю истории о привидениях и тому подобном; он говорил, что плохо будить всю семью своими криками. Когда он погиб в результате несчастного случая на ферме, я старался молчать ради моей бедной матери – особенно когда увидел его призрак, крадущийся вокруг сарая. Она не раз приходила ко мне в комнату, когда я плакал.
Когда я стал старше, меня все еще мучили кошмары и видения по ночам. Это была идея моей матери, чтобы я стал монахом. Она сказала, что это поможет мне приблизиться к Богу, и что все молитвы в аббатстве будут держать Дьявола и его созданий подальше.
Но это не сработало. На самом деле все стало еще хуже.
Однако я решил не рассказывать Ведьмаку Уорду о голосах. Есть вещи, которые я предпочитаю держать при себе.
После этой особенно ужасной ночи я пошел в часовню рано утром, едва держа глаза открытыми. Я стоял на коленях, дрожа на холодных плитах, пытаясь сосредоточиться на молитвах, когда брат Хэлсолл подошел и прошептал мне на ухо – и вот тут я начала свой рассказ для мистера Уорда.
- Аббат хочет поговорить с тобой. Иди немедленно! - прошипел он.
Мое сердце затрепетало в груди, когда я сделала то, что он мне велел. Аббат никогда прежде не говорил мне ни слова. Чего же он хочет теперь? - Удивился я. Брат Хэлсолл был большим, вспыльчивым человеком, похожим на медведя; он был монахом, отвечающим за послушников. Он был строг, и ничто не ускользало от его внимания. А это означало, что ничто из того, что я делал, никогда не доставляло ему удовольствия. Может, он на меня за что-то донес? А что, если кто-то слышал, как я кричал ночью?
Полный трепета, я постучал в дверь комнаты аббата, и он пригласил меня войти. Я вошел и увидел, что он сидит в большом красном бархатном кресле и чихает в носовой платок, испачканный желтыми полосами. Кроме большого кресла, там было еще два маленьких стула, но он не предложил мне сесть.
В Керсальском аббатстве всю осень, зиму, весну и даже сейчас, во второй половине лета, было холодно и продувало сквозняками, но здесь, в комнате аббата, было тепло. В камине горел большой огонь, и в трубу летели искры. У аббата было все самое лучшее. Он был человеком, который любил свою еду, и всегда получал самое лучшее, специально приготовленное и принесенное в его комнату на серебряных подносах. Ходили слухи, что на его тарелке всегда было достаточно еды, чтобы удовлетворить полдюжины монахов. Правда это или нет, но он явно не голодал. У него было раскрасневшееся лицо и большой живот, на который я невольно уставился. Я и представить себе не мог, что мне посчастливится так растолстеть!
- Брат Беовульф - сказал Аббат - Как правило, я получаю хорошие отчеты о твоих успехах. Братья говорят мне, что ты отличный писарь.