– Так что, такое бывает, – подвел итог матрос. – Парень, видно, говорит правду.
Мы стояли перед мостком через Канаву, у одного из двух чугунных столбов с десяти линейными фонарями. Я повернулся к дороге, чтобы разглядеть проезжающий автомобиль, и зажмурился от короткой боли в правом боку: дал знать о себе недавний тычок револьвером в ребра. Что это было в закусочной? Ничего не значащий кураж или настоящая угроза? Клетчатый пиджак просто ершился перед приятелем, или его тонкие губы озвучили давно вынашиваемую мечту? Нет, по-моему, это не пустые слова. Уж слишком злыми были его серые холодные глаза.
Я не стал тянуть и, все как было, рассказал розыскникам. Светловский с ухмылкой посмотрел на матроса.
– Вешать нас собрались, черти!.. Но кто же это мог быть? Явно, кто-то из буржуев.
– Эти сволочи смелеют на глазах, бушприт им в рыло! – кивнул Рундук. – Знают, что мамантовцы близко. У того, с револьвером, узкое лицо, нос с горбинкой и цепкий взгляд?.. Звать Алексом?.. Александр или Алексей, одно из двух… И какого хрена они зашли в закусочную, где полно извозчиков и рабочих? Обычно эта публика торчит в городской столовой на бывшей Дворянской в доме Туровской.
Светловский громко хмыкнул.
– Шли на встречу, ну, и завернули сюда по пути.
– На какую встречу? С купеческими сынками?.. Бывших торговцев в этом районе, как блох на холке Бобика!
– А не шли ли они, к примеру, к дому Николая Васильича Перелыгина, того самого, кто до апреля прошлого года владел самым роскошным магазином в городе. Вдруг его сынок, деникинский офицер, пробрался под крышу родного дома?.. Хотя, маловероятно.
– Что же стало с магазином? – спросил я.
– Его передали Союзу кооператива трудящихся. На Перелыгина Совдепом был наложен революционный налог в 5 000 рублей, но он его не заплатил. – Светловский посмотрел на меня. – Говоришь, мечтал о работе в Угро?.. Что ж, подумаем над этим. – Он потер подбородок и положил руку на плечо матроса. – Вот что, Cкворцов, тебе я верю, как себе. О сведениях Данилы не должны узнать ни в ЧК, ни в Угро! Чекисты подозревают, что в их ряды затесался перерожденец. Беспокоит меня и утечка сведений из Угро. Вспомни, организовали засаду перед складом с провизией, но налетчики в ту ночь так и не явились. Пошли брать Гвидона, а его и след простыл!.. Ясно? Cами попробуем размотать эту ниточку…
– Караул! – вдруг раздался истошный вопль. Он несся со стороны ближайшего двухэтажного здания, в котором до революции располагался магазин мануфактурных товаров купца Русинова.
– Народный музей грабят! – воскликнул Светловский, сверкнув глазами.
Выхватив оружие, он со всех ног бросился вниз по улице, увлекая за собой матроса и постового красноармейца. Я перешел на другой берег Канавы, оставаясь до определенного момента сторонним наблюдателем. Два грабителя выскочили с сумками из дверей музея и, запрыгнув в пролетку, понеслись в сторону Соборного спуска. Их на извозчике преследовал Рундук, страшно матерясь и стреляя в воздух. Светловский же с постовым, задав на ходу вопросы струхнувшей работнице музея, ворвались внутрь здания. Я продолжал стоять на месте до тех пор, пока не увидел третьего грабителя, показавшегося с сумкой в руке позади музея. Он явно хотел добраться до Первомайской (в это время улица называлась Базарной) и скрыться в ближайших дворах. Бегал я неплохо, поэтому стал дышать ему в спину буквально через несколько секунд, забыв и про рассеченную голову, и про ушибленное плечо, и про ноющие ребра.
– Охолонь, приятель! – крикнул я негромко. – Далеко тебе так и так не уйти!
Мужик, одетый в темный пиджак и полосатые брюки, обернулся, бросил сумку на землю и быстрым движением вытащил из-за голенища сапога финку. Отполированное лезвие грозно блеснуло в лучах полуденного солнца.
Мой оппонент был среднего роста, черноволосый, заросший щетиной. Через всю его правую щеку тянулся кривой шрам. Темные глаза без страха буравили мои.
– Топай ко мне, щенок, – бросил он со скрипучим смешком. – Некогда мне с тобой валандаться!
Навыки самбо не раз помогали мне в жизни. Грех было не воспользоваться ими и в этой схватке. Я сделал пару обманных движений корпусом, заставив Меченого произвести пустой выпад. Когда он собирался отпрянуть, носок моей левой ноги достал его правый кулак, и финка, описав высокую дугу, приземлилась в пяти метрах от нас. Он бросился на меня в попытке сбить на землю. Мне удалось схватить его за косоворотку и мгновенно сделать заднюю подножку. Не успел он улечься, как я завернул его правую руку за спину. К этому времени и Светловский подоспел.