…Мириам пришлось вести с собой. Радомир, правда, по этому поводу поворчал, хотя и не слишком напористо. Я его успел неплохо узнать и льстил себя уверенностью, что понимал его ворчание правильно: серб только изображал, правда, довольно успешно и правдоподобно, безжалостного головореза, в то время как на самом деле и он тоже не смог бы теперь прирезать этого полуребенка вот так просто. Но вместе с тем и отпускать ее было нельзя.
Так мы и шли по белеющему дну ложбинки, по которому несколько часов назад шагали в противоположном направлении. Я бодро шел впереди, за мной брела Мириам, которую я привязал к себе длинным прочным плетеным пластиковым шнуром, замыкал шествие понурый Радомир.
Еще на положае, перед тем, как развязать руки девушке, я ее поднял, поставил на ноги и тщательно обыскал. Надо признаться, чувствовал себя в эти мгновения весьма скверно. Прекрасно понимал, как нелепо и неблаговидно выгляжу со стороны, представлял, насколько противно ей ощущать на себе мои ощупывающие ее тело руки. Тем более, что и самому не так уж давно приходилось испытывать подобную процедуру неоднократно. Но меня хоть обыскивали мужчины. Что испытывает женщина в подобные мгновения, даже представить себе трудно.
Однако никуда не денешься, обыск необходим. Слишком часты случаи, когда женщины-мусульманки, как древние старухи, так и девочки-подростки, подрывая себя и православного солдата заранее припасенной гранатой, рассчитывая за это попасть в рай, принеся с собой на тот свет свеженькую душу неверного серба-гяура. Так же шли крестоносцы в свои безнадежные походы «за гроб Господень», понять которых нам, хилым потомкам, попросту не дано. Да, у нас, европейцев, это происходило в раннее Средневековье. У них, у мусликов, наше христианское средневековье в самом разгаре — по мусульманскому календарю сейчас только четырнадцатый век хиджры.
«Хиджра» — значит «исход». Слово нейтральное и даже как будто возвышенное. На самом же деле исламское летоисчисление ведет свой отсчет от бегства. Когда Магомет начал проповедовать свой вариант религии, местные священники его, мягко говоря, не поняли. Встречаться с новым Каифой, слышать и в свой адрес улюлюканье толпы «Распни его!» посланцу Аллаха не хотелось. И ему пришлось бежать. Это-то бегство из Медины и является отправной точкой, с которой ведет свой отсчет ислам.
…Короче говоря, я ее обыскал, причем, довольно тщательно. Пытался внушить себе, что передо мной, откинув голову назад и закрыв глаза, покорно стоит просто бесполый человек. Вернее, чуть не так, попытался считать, что это абстрактный человек вражеского пола, и что я ничего такого уж безнравственного не совершаю. Убеждал. Но получалось это с трудом. Под темным комбинезоном явственно прощупывалось ладное по-девичьи крепкое, юное девичье тело, и убедить себя в его бесполости было просто невозможно. И руки сами собой, невольно задерживались не там где надо… Или все-таки именно там?
— Извини, — я чувствовал, что даже покраснел до пота. — Но я должен был убедиться, что ты не обмотала себя детонирующим шнуром или «поясом смертника»…
Она ничего не ответила. Да и что она могла ответить? Да и что я сам бы ответил в подобном случае, если бы меня самого тщательно и бесцеремонно ощупывали женщины?
— Повернись!
Мириам поняла о чем речь, с готовностью подставила спутанные за спиной кисти рук. Возиться с распутыванием узлов не стал, просто резанул веревку ножом. Девушка даже застонала от боли, когда к ее ладошкам по освобожденным от пут жилочкам хлынули потоки свежей, богатой кислородом крови.
Пока она не опомнилась, я продолжил принимать меры, чтобы она не смогла сбежать. Которые, к слову, я должен был предпринять чуть раньше, когда она еще не имела возможности даже пикнуть.
В каком-то фильме был эпизод, когда солдата, который должен был отконвоировать пленного гитлеровца в штаб, предупреждают:
— Гляди: это СС!
На что тот хитро ответил:
— На их СС у нас есть свой ССС.
— Что за ССС? — удивился командир.
— Это значит «старый солдатский способ».
Старый солдатский способ состоял в том, что конвоирующий у конвоированного обрезал пуговицы на брюках и тот вынужден был всю дорогу идти и поддерживать руками штаны. Действительно, просто и надежно.
Я использовал этот способ уже не раз. Правда, только в отношение мужчин. Но теперь, рассудил, это тоже будет нелишне. Во всяком случае, идти она будет теперь с нами, как привязанная… Скаламбурил, называется!.. Она же и будет привязанная!
В общем, пока Мириам растирала руками запястья и тихо постанывала, едва ли не плакала от покалывания в отходящих от пут затекших руках, я ухватился за пряжку ее мягкого матерчатого пояса и быстро расстегнул его.