Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово «честь» забыто
И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне, и неспроста:
Я не люблю насилья и бессилья,
Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу,
И не люблю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в неё плюют.
Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю, -
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю. (В. Высоцкий).
Замерев на миг, я продолжил, как ни в чём не бывало:
— Как видите, я вполне полно ответил на ваши вопросы. Продолжим?
— Да, Александр, продолжим.
— Теперь моя очередь зачитывать следующее письмо. Оно снова с фронта. От некоего капитана Васильева, командира стрелкового батальона. Полностью зачитывать письмо не буду, опишу суть. Капитан благодарил меня за те сведенья, что были мной сообщены в прошлую передачу, и рассказать, наконец, историю о двенадцати пограничниках что набили столько техники и личного состава Вермахта и Люфтваффе. Судя по тону письма, сам капитан, опытный фронтовик который воюет с начала войны, сомневается в реальности подобного. Что ж, расскажу. История действительно на удивление занимательная, и интересная. Многие фронтовики, надеюсь, подчерпнут много нового для себя из чужого опыта. Что ж, начну. Историю мне эту рассказал пограничник, как раз из той самой группы, он лежал в палатке безнадёжных с генералом и остальными которых я вам уже описывал. Он умер, ещё до того как я уехал, поэтому рассказ из первых уст. Войну они встретили на границе, о начале войны знали за неделю, да даже раньше. И во сколько начнётся и в какой день. Рапорты вверх по командованию отправляли, это чтобы те, кто возмутится, как же так, война для нас стала внезапной, успокоить. Пограничникам, как и внешней разведке не верили, просто не верили, другого ответа у меня нет. Всегда им отвечали так, это провокация, не поддаваться. Но ведь на границе не дураки служили, пусть командование им не верило, но сами они готовились. Погибать за непробиваемость командиров никто не хотел. В общем, на момент когда немецкие бомбардировщики пересекли границу, пограничники находились не в казармах, а в окопах в ожидании. Когда немцы ударили и командир заставы убедился, что война действительно началась, то они родных отправили в тыл, в основном пешком, а сами сидели и ждали. Покинуть позиции без приказа они не могли, не имели права, как по совести, так и по приказу. Немцы артиллерией, а по заставам била артиллерия, авиация бомбила то, что не могла достать артиллерия, снесли заставу. Точно били, два залпа и все строения разнесены. Ещё бы, столько времени было, чтобы узнать, где что находится и точно навести орудия. Вот об окопах они не знали, там маскировочная сеть натянута была, сами погранцы эти позиции по ночам копали, вот и не был противник о них в курсе. Неприятным сюрпризом оказались. Посыльные, отправленные в тыл не вернулись, их перехватывали те, кто резал связь застав с комендатурами. Это были диверсанты и их пособники из местных жителей. В общем, пограничники встретили полуроту немцев огнём. Те расслабленные были, думали, добьют выживших зелёных фуражек и дальше пойдут. А тут кровью умылись. Погранцы подпустили их и ударили в упор, а потом броском подняли остальных на штыки. Немцы уничтожены были полностью. Два снайпера из окопов, что прикрывали атаку, из своих «СВТ» выбили тех, кто пытался уйти, так что действительно всех положили. Немцы разозлились на такие потери и ближе к обеду нанесли удар авиацией, подтянув ещё пехоту. Я не буду рассказывать как пограничники, с надеждой поглядывая в сторону тыла, ожидали помощи, отбивая одну атаку за другой, уничтожив около двух рот и подбив два бронетранспортёра, но помощь так и не пришла. Более того, по удаляющейся стрельбе и канонаде они поняли, что наши окатываются от границы. Их осталось восемнадцать из шестидесяти погранцов, что дожили до вечера. Элитные бойцы, не побоюсь этого слова. В общем, лейтенант, единственный командир, выживший в этих схватках, приказал отходить. Забрав раненых, они ушли, оставив своих не погребённых товарищей на практически полностью разрушенных позициях. Выбора другого не было. Шли дня три, в одном месте на хуторе оставили раненых, они их связывали по рукам и ногам, а люди там были надёжными, и двинули дальше за нашими. Их осталось двенадцать. Те самые двенадцать героев. Командовал ими, лейтенант Маланов. Вот теперь и сама история, начало я описал. Через неделю пути, погранцы серьёзно задержались с ранеными, и фронт откатился далеко, они стали свидетелями страшной военной драмы. Видимо у немцев сломался танк, а это был средний «тэ-четыре» и после ремонта они догоняли своих. На дороге пресекающей лесную поляну они догнали телегу с нашими ранеными. Видимо те где-то прятались неподалёку, и вот решили двинуть дальше, догнав наших. Немцы большие любители убивать наших раненых, они раздавили телегу, никто с неё не спасся, кроме молоденького парнишки-возницы и девушки медсестры. Парнишку они сразу убили, а вот с девушкой… Думаю не стоит рассказывать что они с ней сделали, наши пограничники застали их в тот момент когда они после насилия поправляли одежду. Тут ещё командир танка достал пистолет и застрелил рыдающую медсестру. Почти сразу последовал залп с опушки, и танкисты попадали, все пятеро стояли над несчастной. Вовремя осмотра и сбора трофеев выяснилось, что командир танка был ранен. Лейтенант, который владел немецким на довольно неплохом уровне, допросил того и вот узнал как прошла эта гнусность. Но лейтенант, обуздав в себе злость и чувство справедливости, немца не дострелил, а начал допрос. Его интересовал Вермахт, особенно его техника. Умный парень. От пленного он и узнал, что танки у немцев очень даже хороши, все детские недостатки за прошлые военные компании убраны, и танкисты ими довольны. Но есть один недостаток. Небольшая дальность хода на одной заправке. Не больше двухсот километров. Поэтому таксисты, когда наш фронт прорван, берут с собой запас. Тут не только бензовозы, но и топливо в канистрах на борту танков. А большая часть танков у немцев работает на авиационном топливе, а он очень горюч, вспыхивает от любой искры. Теперь я думаю, многие поймут, что если выстрелить зажигательной пулей по такой канистре, то будет факел на месте танка. И лейтенант это понял. Он долго допрашивал немца, пока его бойцы хоронили убитых. Они много тел видели пока шли по тылам, а вот этих решили похоронить, и похоронили. Когда допрос был закончен, немца ликвидировали, а танк уничтожили, подорвав с помощью поджога. Боекомплект рванул. К сожалению специалистов по ним у них не было. Именно это преступлении что совершили немцы и подтолкнуло командира этой небольшой группы не возвращаться в ближайшее время к нашим, а начать свою войну в тылах немцев, партизанскую. И погранцы своего командира поддержали. До этой встречи с танком, пограничники случайно наткнулись на уничтоженную с воздуха колонну наших войск. По крикам воронья и запаху разложения нашли. Немцы особо не утруждают себя захоронением наших погибших, заставляют в основном заниматься этим деревенских или военнопленных. Если их по близости нет, то просто не обращают внимания, к тому же той дорогой они особо не пользовались. Погранцы тогда набрали себе продовольствия и боезапаса, всё что пригодиться, а вот когда уничтожили танк, лейтенант Маланов решил вернуться. Им много что нужно было, но главное, это патроны с зажигательными пулями. В грузовиках с боеприпасами они нашли всё необходимое. Более того даже отнесли в лес и сделали закладки, тайники, всё что могло пригодиться, медикаменты, патроны, продовольствие. После этого и началась война. Всё рассказывать не буду, но первую засаду опишу, как это сделал тот пограничник, чтобы показать, что план лейтенанта удался. Общаясь с тем командиром танка, тот понял главное. Я немного отвлекусь и задам вопрос нашим радиослушателям. Что важнее люди или техника? Чтобы не тянуть время передачи отвечу я сам и сразу. Не слушайте те лозунги, что распространяют в тылу. Их делают люди, которые мало что понимают. Опросите политруков с фронта. Они как один вам ответят. Важны, конечно же, люди. Отвечая так, имеются в виду специалисты. Ведь как, самолётами, кораблями, танками или теми же автомобилями управляют специалисты, которых надо готовить очень и очень долго и при уничтожении которых замену найти достаточно трудно. А если и найдут, то при таком отношении все резервы быстро закончатся. Это понимают и у нас и в Вермахте. Снова немного отвлекусь от рассказа и ещё немного поясню ситуацию. Я не знаю, сколько точно танков было у немцев, когда они вторглись на наши территорию, но пусть для примера будет три тысячи. Примерно месяца два назад в штабе РККА подсчитали, что общее количество подбитых нашими войсками танков на тот момент, десять тысяч. Там конечно преувеличенно, но как ни странно, не так и сильно. Мне об этом генерал рассказал. Удивительно, но факт, особо сводки не врали и немцы потеряли в боях с нашими войсками пять, а то и шесть тысяч танков. Как так случилось? А всё оказалось просто. Поясню, танков де