Тюльков собрал короткое совещание. Сообщил, что саперы уже начали восстанавливать переправу, а пока главной задачей остается удерживать захваченный плацдарм. Было бы неплохо расширить его.
– Кто и что перед нами? – спросил подполковник Бакулина.
– Два уцелевших «хетцера», остаток взвода охранения. Наверняка фрицы подбросили подмогу.
– В каком количестве?
– Ну, пехоты немного, возможно, противотанковые пушки.
– Юрий Акимович, ты хоть разведку провел?
– Провел, но людей мало. Самоходки в порядок приводили, маскировали.
Вмешался пехотный комбат Клычко, который тоже присутствовал на совещании. Говорил он короткими рублеными фразами:
– Я послал две группы по пять человек. Высмотрели две «штуги», три полевые пушки, бронетранспортер. Пехоты там уже не меньше ста человек. Саперы мины ставят.
– И все?
– Думаю, в глубине еще какие-то силы есть. Ребята не смогли далеко проникнуть, обстреляли их. Один разведчик погиб, двоих подранили. Примерный план немецких позиций командир разведки накидал. Вот, гляньте, товарищ подполковник.
– Как думаешь, – спросил Тюльков, рассматривая план, – сумеем мы еще хотя бы на полкилометра продвинуться?
Клычко утвердительно кивнул.
– Думаю, сможем. Фрицы пока еще в себя не пришли, укрепления впереди отсутствуют.
– Нам как раз этого расстояния не хватает, чтобы переправу от прямого огня защитить. Но место здесь лесистое, самоходки следом за пехотой пойдут. Поддержат огнем. Иначе сожгут обе батареи из реактивных ружей, если машины вперед сунутся.
Майор покрутил головой, засмеялся.
– Чужими руками жар загрести хотите.
– Другого выхода нет. Останемся на этой открытой полосе – фрицы нас до вечера прикончат. Три полевых орудия у них имеются плюс «хетцеры». Подтянут еще минометы и перепашут наши позиции. Надо срочно вклиниться в лес, оттуда нас уже не вышибут. И сделать это как можно быстрее, пока немцы после своих потерь не опомнились.
Пехотный комбат и сам понимал ситуацию. Спорить и рассуждать, кому идти впереди, только время терять. Легкие самоходки и созданы для того, чтобы пехоту огнем поддерживать. С их броней напролом идти – верная гибель.
Надо бросать батальон в бой, захватить лесной участок и продержаться до ночи. Тем более атаку поддержат самоходки. А ночью переправу наверняка восстановят, подтянут артиллерию, пехоту, возможно, танки. Тогда уже легче дышать станет.
Атака прошла относительно успешно. Командиры рот свое дело знали и перебежками отвоевывали участок за участком. Самоходки шли следом, подавляя снарядами огневые точки.
Без потерь не обошлось. Погибли человек двенадцать, но спешно укрепляемую немецкую оборону проломили. Оба «хетцера» снова сумели уйти, но две полевые 75-миллиметровки уничтожили огнем самоходок.
Разбили прямыми попаданиями три пулеметных расчета и недостроенный дзот. Захватили среди трофеев несколько ящиков патронов и гранат, консервы, полевую кухню. Большинство своих убитых немцы унесли. Обнаружили шесть мертвых тел, взяли в плен молодого солдата лет девятнадцати.
На новом месте снова окапывались. Впрочем, часть траншей немцы уже вырыли. Настроение поднялось. Разжившись трофейным ромом и спиртом, некоторые бойцы, да и лейтенанты, ходили навеселе, предлагали выпить самоходчикам.
– Не спаивайте моих, – отгонял особенно назойливых Павел Карелин. – Если выпивши в бой пойдем, сгорим, как свечки. Реакция притупляется.
Хижняк взял протянутую фляжку и опустил ее в люк.
– После выпьем. За ваше здоровье.
– И за победу тоже!
– До нее еще дожить надо.
На временном командном пункте допрашивали пленного пулеметчика. Тот был уверен, что его расстреляют, однако держался с демонстративной уверенностью. На вопросы отвечал, но делал вид, что плохо понимает перевод.
Адъютант Тюлькова, лейтенант, закончивший два курса филологического института, за год пребывания на фронте немецкий язык освоил неплохо. Покраснев от злости, повернулся к подполковнику:
– Дурака валяет.
– Предупреди, если будет дурить, расстреляем. Нам с ним некогда возиться.
Но немец заговорил по-русски сам, обращаясь к Тюлькову:
– Господин оберст, можно подумать, что меня ожидает что-то хорошее. Ваш полк в окружении, с пленными возиться некогда.
– Для тебя место найдем, если разговор получится.