Такое опасное соседство нервировало и раздражало, что не могло не сказаться на взаимоотношениях внутри небольшой группы странников. Было принято решение оставить грузовик в укромном месте — в глубокой и темной лощине меж двух холмов неясного происхождения (уж слишком правильные были у них формы), а с ним и все самое ценное, вроде драгоценного определителя гнили, оружия и комплекты необычной формы. Дабы не возникало каверзных вопросов. Войцех молча согласился на звучащие неубедительно доводы братьев, но после того, как все высказались вдруг сказал:
— Вы же не монахи Ордена Святого Казимира Странника. Не так ли?
Ни Марко, ни Веллер не ответили, но монах заметил, как напряглись их лица, превратившись в свете огня в демонические маски.
— Я знал, что вы не те, за кого себя выдаете с самого начала. И все потому, что я тоже не монах, и представляю…
— Инквизицию, ха-ха! — невесело улыбнулся Веллер. — Мы догадывались. И что же понадобилось братьям-экзекуторам от простых наемников?
— Разве неясно? Все предельно просто: блюстителей Завета Верных всегда интересуют те, кто пытается проникнуть на территорию Святого Престола под видом монахов Ордена Странников. Тем более, как я думаю, одежда снята с невинно убиенных истинных братьев святого Казимира. А это, сами понимаете, тяжелое преступление и карается смертью путем сожжения. Да только…
Лицо Войцеха всегда немного наивное и простоватое, теперь таковым не казалось: оно стала жестким и непроницаемым, как камень.
— Но я догадываюсь, — добавил он голосом помягче, — что вы имеете к убийствам опосредованное отношение — сие деяние совершили совсем другие люди. Люди того, кто вас нанял. Я прав?
Веллер широко, по-простецки улыбнулся и кивнул. Рука незаметно сдвинулась поближе к поясу. Как, кстати, и рука Марко. Он же был мрачнее тучи, только пальцы чуть подрагивали, разглаживая ткань необычно удобной, но прочной и немаркой куртки, найденной в грузовике.
— Это хорошо, что мы вошли в конструктивное русло диалога. Так вот, мне поручено сделать вам предложение. Вообще-то, предложение должно было прозвучать уже в Санта-Силенции в окружении воинов Креста, но у меня возникло чувство, что тогда будет уже слишком поздно. Поэтому предложение прозвучит раньше: вы будете сотрудничать с Инквизицией против вашего нанимателя?
— Нет. — Сказано было просто и без особой интонации. Просто констатация факта, и ничего более. Ни презрения, ни ненависти, ни страха — лицо Марко абсолютно бесстрастно, словно высечено из мрамора. Красивое и жестокое лицо.
Слово прозвучало сигналом, взмахом красной тряпки перед быком, щелчком спускаемого курка, моментом, разделившим происходящее на «до» и «после», мир и войну.
Револьвер вырвался из плена кобуры, блеснул на огне сверкающей никелировкой и опоздал. Веллер, быстрее которого был лишь его брат Марко, прозванный в Бургундии Невидимой Рукой. И он давал сигнал, отвлекал внимание врага, как оказалось, тщетно.
Тело брата Войцеха выгнулось дугой, носки ботинок зачерпнули раскаленных углей и метнули в сторону только-только достававшего оружие Веллера. Облако огненных искр окружило его, и выстрел бесцельно пронзил пустое место, там, где еще долю секунды назад сидел монах.
Он двигался со скоростью и грацией настоящего хищника, несмотря на изрядные габариты. Марко успел немного сдвинуться в сторону, пропуская замах ногой, выхватил «кобру», но опять опоздал. На исчезающее малое мгновение, но позже, чем Войцех нанес очередной удар. Ребром ладони он ударил по запястью, выбивая оружие из рук, вторым ударом попытался достать лицо Марко, оглушить и обездвижить противника. Но у того был слишком большой опыт драк. Он предугадал движение, слегка сместился вправо и ответил оглушительным апперкотом. Тяжелая челюсть монаха лишь чуть-чуть дернулась, пронзительные глаза затянула мутная пелена, но тут же пропала, заставив их сверкать неудержимой боевой яростью.