Передвигаться надо было ночью. Порядок движения был следующий — пятьсот метров максимально бесшумным шагом по обочине дороги, затем пара минут тишины и наблюдения за окрестностями. Этот порядок движения дал свои плоды уже через три часа. Я услышал невдалеке тихий разговор, говорили на чеченском языке, и я ничего не понял затем потянуло дымом и разогретой тушенкой. Очень тихо я подобрался к костру и увидел пара чеченских боевиков ужинает. За своим поздним ужином они долго что-то обсуждали, затем собрали оставшиеся продукты и отнесли в схрон. Затем собрались и ушли по своим делам. Я же пошел к схрону. Долго раздумывать было некогда потому быстро проверил наличие мин, оказалось схрон не заминирован. Схрон выглядел следующим образом — прямоугольник выкопанный в земле и в этой яме лежали завернутые в полиэтиленовые мешки — несколько пачек «сникерсов», лапша быстрого приготовления и с десяток банок говяжьей тушенки и что то ещё по мелочам. Бутилированная вода. Воду и «сникерсы» я забрал с собой — вода нужна была любая, «сникерсы» хорошо утоляют голод и весят немного. Закрыв схрон обратно, я продолжил движение. Ночью по трассе движения не было, но боевики шастали непрерывно пришлось несколько раз уходить в заросли кустарника. К утру боевики исчезли я тоже остановился на дневку. Трасса была хорошим ориентиром ведь у меня не было карты и приходилось использовать трассу как указатель направления движения. Днем хорошо выспался — никакого движения по трассе не было. И опять движение в темноте. Иду прежним порядком — пятьсот метров и осмотр окружающей местности. Опять разговоры. О том, что в карауле или засаде нельзя разговаривать местные боевики или не знают или забили на требования к тишине. Но для меня так даже лучше, опять подбираюсь ближе к костру. Там у костра не чеченцы здесь у нас арабы. Трое в американском камуфляже и в зеленых повязках с надписями. В таком виде и простые чеченские боевики — где бы они простые боевики взяли американский камуфляж. Нет это арабы. Да и еда у них побогаче будет я втянул ноздрями аромат кофе и решил, чего мне терять, так хоть кофе попью и двумя очередями перечеркнул этих кофеманов. Добивать никого не пришлось, пульса не было ни в одном из тел. Проверил на трофеи и забрал полевую сумку с картой и рацией, забрал пачку растворимого кофе и котелок и давай Бог ноги. Быстро убрался из этого придорожного импровизированного кафе. Ожидать друзей этих любителей ночных посиделок у костра я не стал. Теперь я двигался, удвоив осторожность и более к кострам не подходил, резонно опасался попасть в засаду. Не хотелось повторить судьбу кувшина. /Повадился кувшин по воду ходить, там его и поймали. / Как говориться — сказка ложь, да в ней намек, умному человеку достаточно, а дураку сколько не тверди урока не будет. Теперь я был обвешан различной амуницией и у меня была карта и компас. На дневной стоянке я изменил маршрут и пошел по азимуту к железной дороге. Мне не надо было больше держаться автомобильной трассы я мог теперь строить маршрут без опоры на такие приметные вещи как автомобильная трасса.
Теперь скорость переходов возросла, и я стал передвигаться днем — ночью же останавливался на отдых. Идти пришлось долго пока я не наткнулся на конных боевиков, но не они меня снабдили автомобилем, боевики остановили «Ниву», на которой какой-то чеченец ехал по своим нелегким чеченским делам. Судя по грузу, вез на продажу самопальный бензин, и тут его прихватили и судя по трупу водителя «Нивы» спор вышел серьезный.
Пришлось пристрелить этот конный патруль и дальше я отправился на «Ниве». Двигатель ровно ворчал и перебираясь по кочкам и прочему бездорожью автомобиль тянул меня в город Волгоград. Посты я спокойно объезжал. Все посты федеральных сил и внутренних войск были нанесены с большой тщательностью на карту и не объехать посты было сложно — если только совсем пьяным. Я же был трезвый и бензин был хоть и самопальный на залитый в бак потреблялся двигателем «Нивы» без затруднений.