Первое комсомольское поручение - охватить ликбезом население Василеостровского района. Тогда это было главным.
Тридцатый год. Первые шаги коллективизации. В села и деревни направляли из городов коммунистов и комсомольцев. В первые летние каникулы, по заданию Василеостровского райкома комсомола в составе группы из пяти комсомольцев разных вузов мы отправились в Череповецкий район. Прибыв на место, не чурались никакого поручения. Оформляли клуб в доме бывшего мельника, делали доску Почета, иллюстрировали районную газету. Подружились с сельской молодежью. Под гармошку разучивали песни, организовывали спортивные игры. Проводили беседы со взрослыми.
В деревне, что стояла в 3 километрах от села, места нашего расположения, поручили мне провести беседу с крестьянами о значении коллективизации. Отправился туда с утра. Встретил председателя колхоза. Ходил с ним в поле, знакомился с деревней, с ее хозяйством. Рассказывал он о жителях. Пока собирались они после полевых работ, с местными ребятами к вечеру подготовили стенгазету. Для деревни это было новое. Особенно привлекли рисунки и карикатуры.
- Э-э! Да это никак дело рук агитатора! - перешептываясь, кивали в мою сторону.
В это время я отвечал на разные вопросы. Беседа затянулась. Глянув в окно, заметил, как яркий закат сменялся темной голубизной вечера. Подошел председатель колхоза.
- Думаю, пора закругляться. Время позднее, - шепнул он мне на ухо.
Оканчиваю беседу. Медленно расходятся люди. С разными настроениями останавливаются у стенгазеты.
Вышли на крыльцо, Сидорыч предложил переночевать у него. Но я решил отправиться в свою бригаду.
Стемнело. Полил дождь. Вышел к речке. Кое-как, с большим трудом перебрался по разрушенной плотине на другой берег. Промокший, с хлюпающей в ботинках водой поднимаюсь на горку. Иду полем, лугом. Откуда-то сзади слышу дальний окрик, за ним два выстрела. Пули просвистели рядом, и снова тишина. Только легкий шум дождя. Измученный добрел до своих. Друзья волновались за меня, радовались моему возвращению...
Напряженная учеба. Стипендия, общежитие, полное задорной, веселой молодежи. Просторные, имеющие свою историю мастерские. Здесь работали известные художники: по рисунку - П. С. Наумов, Р. Р. Френц, по живописи - П. В. Суриков, А. Д. Гончаров, по театру - М. П. Бобышев, по кино - Б. В. Дубровский-Эшке, Е. Е. Еней. Они дали нам, студентам, путевку в искусство.
А разве забыть прогулки в белые ночи по набережным. Однажды осенью мы участвовали в спасении всего, что было затоплено своенравной Невой. Ленинград - это посещение Эрмитажа, Русского музея. Нередко ездили мы на этюды на Кировские острова.
* * *
Настало время расстаться с Ленинградом, с родной Академией художеств. С командировкой Нарком-проса я, Виктор Иванов и Мария Жукова едем на работу художниками-постановщиками кино. Адрес такой: Москва, Потылиха, Госкино. Потылихой называлась местность на юго-западе Москвы, а Госкино прежнее название киностудии Мосфильм.
Встретило нас летнее солнечное московское утро 1933 года. Перед нами шумная Каланчевка. Гремят со звонками трамваи, гудят автомашины, цокают по булыжнику ломовые лошади с извозчиками в кожаных фартуках. По всей площади снуют пешеходы.
Виктор первым сел на трамвай в сторону Красносельской, к отцу. Мария направилась к сестре. Я думал: как добраться до Потылихи? Сдал свой почти пустой чемодан в багажную и вернулся к остановке. Тут я вспомнил, что в чемодане кроме рисунков и нескольких книг по искусству лежит сверток с хлебом и куском брынзы. Махнул рукой и встал в очередь к трамваю. Одна моложавая тетя с двумя кошелками через плечо указала мне на 40-й номер. До конца. На него и она села. Трамвай пошел через центр: Арбат, Смоленская площадь, Бородинский мост, поворот налево, на Бережковскую набережную. Мимо Брянского (так назывался тогда Киевский) вокзала по булыжной набережной, мимо Дорхимзавода с сероводородным ароматом вокруг. Окружной мост, вдоль насыпи которого расположились какие-то фанерные лачуги. Позже узнал, что этот уголок назывался Шанхаем. Обосновавшиеся здесь стихийно случайные люди и образовали такое поселение. Поздними вечерами проходить здесь было небезопасно.
Проехав под арку моста (в то время была одна арка), я добрался до конечной остановки, до кольца трамвая и оказался на окраине Москвы. На остановке увидел молодого коренастого человека, у которого на плече висел огромный черный ящик, в руках он держал сложенный треножник. Фотограф, - подумал я и обратился к нему с вопросом:
- Как пройти к кинофабрике?
- Пошли, я туда же, - спокойно ответил он, И я направился за ним. Мы свернули в сторону березовой рощи, здесь начинались Воробьевы горы. Прошли по извилистой тропе и вскоре оказались перед небольшой тесовой будкой - проходной No 1. У охранника на плече висела охотничья одностволка. Он посмотрел на нас и пропустил, не спросив у меня пропуска. Мы прошли пустынный двор, вошли в вестибюль, где было прохладно.
Моим спутником оказался фотограф Петр Петрович Бобров. В его огромном ящике находился фотоаппарат Ментор. Бобров показал мне, как пройти в комитет комсомола. Там меня встретил светлокудрый, худощавый секретарь комитета комсомола Паша Серегин. Он посмотрел мой комсомольский билет, направление Наркомпроса и стал кому-то звонить. Возвращая мне документы, он улыбнулся и сказал:
- Устраивайтесь с жильем, завтра приходите в отдел кадров к товарищу Жезлову.
В комнате у окна сидел помощник звукооператора, секретарь комсомола техбазы Вано Зауташвили. Пожимая мне руку, Серегин произнес:
- Вот как раз он, - и он показал на Зауташвили, - и проводит вас до барака.
'Я и Вано вышли из комитета комсомола. Прошли мимо столярного и механического цехов, огромного кирпичного здания круглого фундусного склада с названием Берлин и подошли к деревянной проходной No2. Вышли на улицу и направились в сторону бараков. Сегодня на этом месте высится дом No2 с универмагом на первом этаже. В то время там был барачный поселок: десять длинных жилых бараков: барак-баня, барак-кухня с двумя титанами для кипятка. Позже в одном из бараков открыли клуб.
Я поселился в бараке No3, в общей комнате. Здесь жили киномеханики Давид Лапидус, Саша Иванов, их ученик - маленький, юркий Алеша Слесаренко (любимец киномехаников) и молодой модник режиссер мультфильмов Жора Баженов. Возле двери за фанерным закутком ютилась подсобная рабочая А. Петрова с мужем и ребенком. В углу - моя койка-топчан, маленький скрипучий столик, такая же табуретка. Позже по указанию коменданта бараков А. Елояна мой уголок отгородили фанерной перегородкой. Итак, с жильем наладилось. Я быстро познакомился с новыми друзьями, и первым из них был Вано Зауташвили. Он на Госкино перешел со студии А. Ханжонкова. (Во время Великой Отечественной войны храбро сражался с врагом, был несколько раз ранен. В 1961 году, будучи пиротехником в экспедиции по картине Алые паруса, погиб на трудовом посту.)
Шло время. Студия достраивалась, реконструировалась. Мосфильмовцы, несмотря на все трудности, работали, снимали картины с большим подъемом.
А трудностей было много: неблагоустроенные павильоны, где зимой гулял холодный ветер, съемки проводили в пальто и рукавицах. В бараках тоже было холодно, зимой промерзали стены, люди часто болели.
Мы всегда радовались приходу весны, теплым солнечным дням. В свободное от работы время благоустраивали территорию студии, сажали деревья, выращивали аллеи. Сейчас деревья выросли и стали большими.
В предвоенные годы на Мосфильме снимались многие картины - режиссеров С. Эйзенштейна, В. Пудовкина, А. Роома, И. Пырьева, М. Ромма, Г. Александрова, Д. Марьяна, Г. Рошаля, В. Строевой, А. Довженко, И. Правова, О. Преображенской, А. Медведкина, Т. Лукашевич, А. Птушко и многих других.
В начале работы мне довелось встретиться с очень милым добродушным пожилым человеком - художником Владимиром Владимировичем Балюзеком. С ним работали по фильму Мечтатели. Нельзя не вспомнить имена и других художников, настоящая дружба с которыми помогла мне в- производственно-творческой деятельности: В. Карнаухов и Н. Соловьев (оба погибли на фронте), Г. Гривцов, старшие товарищи - художники В. Егоров, Д. Колупаев, А. Уткин, А. Никулин, В. Рахлес, В. Комарденков, И. Шпинель.