— Другие воины?
— Есть, — рыцарь охотно кивнул, — у обычных жителей нет денег на выкуп, так что большинство так и остаётся рабами. Может быть, даже кого-то из оруженосцев или сержантов удастся найти. Большинство выкупили, конечно, но вряд ли всех.
Я кивнул, мысленно соглашаясь с его доводами. Да, в пажи берут преимущественно мальчиков из знатных семей. Это не секрет. Хотя, бывает, родители платят рыцарю деньги, чтобы он взял «на обучение» их сына. Это не одобряется, конечно, но и не запрещается. С годами паж становится оруженосцем, а у того уже есть шанс выбиться в рыцари. Порой случается, что странствующие рыцари берут себе в личные слуги вообще крестьянских детей. Шанс получить со временем золотые шпоры для них, конечно, иллюзорен, но они рады и такому. Опять же, чудеса иногда случаются.
— Мой род небогат, и не сможет вернуть тебе потраченные деньги, — со вздохом признался немец. — Но если ты меня выкупишь, Богоматерью клянусь, я отслужу. Поверь, я хороший воин. У меня на родине, на перекрёстке старинных дорог, есть священное место, где стоит древний жертвенник. Он предназначен для тех, кто желает вступить в поединок с незнакомцем. Тому, кто хочет испытать свои силы, надлежит подойти к камню и вознести над ним молитву к Господу о помощи, после чего ожидать человека, который дерзнёт принять брошенный вызов. Немало времени я провёл возле него, ожидая мужа, который решился бы вступить со мной в бой, но ни один так и не отважился на это2.
— Как же ты попал в плен?
— Подо мной убили коня.
Я невольно кивнул. Ну да, обычное дело.
— Готов принести тебе вассальную клятву или вступить в твой орден на срок, какой укажешь, только выкупи, — неловко, стыдясь собственной слабости, всё же попросил уже зрелый мужчина. — Насмешки надо мной становятся с каждым годом всё злее, однажды я не сдержусь или попытаюсь сбежать, и меня запорят насмерть, если не выдумают чего похуже. Мой здешний хозяин уже не верит, что за меня заплатят.
— Думаю, мы договоримся, — медленно уронил я, глядя, как светлеет его лицо.
Казначей эмира тоже обрадуется, ну и плевать. Дорого? Да, тысяча флоринов — это не шутки, это стоимость пятисот детей или шестидесяти подростков. Но это всего лишь тридцать пять килограмм серебра, что составляет лишь чуть больше трёх баллов репутации с Богом. А я получу за них опытного бойца, лично мне обязанного. Выгодное вложение, разве нет?
— Мне не на кого здесь положиться, а сарацинам я, как ты понимаешь, не доверяю. На днях в Тортосу отправляется караван с выкупленными мною пленниками и христианами, бывшими в рабстве. Не возглавишь его? Не стесняйся, подобающей одеждой и оружием я тебя обеспечу, как и деньгами на дорогу. А в городе вас встретят.
В одну из ночей я услышал шорох. Шел он от окна, так что я не на шутку насторожился. С другой стороны, зачем арабам лезть ко мне через окно? Они бы вошли через дверь, и не скрываясь. Так что я не стал поднимать тревогу. Тихо встал и мельком выглянул в арочный проём, тут же убирая голову. Секунду осмысливал увиденное, и высунулся в окно уже по грудь. Одетый в тёмное человек, цепляющийся за неровности стены, уставился мне в лицо белками глаз. Возможно, он бы поднёс ко рту палец, умоляя о молчании, но все его силы поглощало стремление не сверзиться с высоты вниз, на камни. Я хмыкнул и протянул ему руку. Мгновение он смотрел на неё, а потом, ловко оттолкнувшись от стены всем телом, буквально прыгнул вперёд.
— Да он же едва держался, — осознание настигло меня уже в момент затаскивания не слишком тяжелого тела внутрь комнаты. Впрочем, не будь у меня задран параметр силы до девяти, то такой рывок мог привести к тому, что вниз сверзились бы мы оба.
Человек замер на полу, тяжело дыша и взирая на меня. Среднего телосложения, худощавый, одет в черный короткий халат и такого же цвета штаны. Даже куфия, и та черного цвета3. — Да это же вообще старик.
Мужчина некоторое время молчал, восстанавливая дыхание. Я ждал. Да, добрые люди не ходят в гости через окно. Но и я не у себя дома. Наконец, делая паузы для того, чтобы вдохнуть воздух, он заговорил.
— До нас… дошли слухи… про ваши дела с эмиром.
— До вас — это до кого?
Вместо ответа гость разжал кулак, в котором тускло блеснула монета.
— Тише, — выдохнул он по-арабски, тяжело переводя дыхание, — стар я уже для таких дел. Благодарю, что помог. Там у каменной кладки выступ, которого снизу не видно. Без твоей помощи было никак не перелезть. А пройти по коридору изнутри тоже не вариант, недавние убийства переполошили всех, и охрана держится настороженно.