Оказывается, он смотрел на человека, лежавшего у дальней лестницы. Человек не двигался. Грудь была в крови, пистолет валялся рядом.
Но кто, черт возьми?..
Ощущая спиной холодок, Дрю повернулся к тем двоим. Один лежал тихо, другой стонал, держась за живот.
Дрю снова посмотрел на лежавшего у лестницы человека. Оттуда было произведено два выстрела. Но кто подстрелил снайпера?
На дальней лестнице послышались шаги. Человек шел медленно, неуверенно. Дрю прицелился. Спускавшийся все еще не попал в поле его зрения.
Показался ботинок. Затем второй. Дрю выровнял пистолет. В поле зрения показались ноги в темных брюках. Дрю держал человека на прицеле. Шаги замерли.
Человек заговорил. Голос был хриплый, явно слабый.
— Дрю? С вам все в порядке?
Характерный славянский акцент. Отец Станислав.
— В порядке? — с облегчением выдохнул Дрю. — Думаю, да. Священник закашлялся. Медленно спустился по ступеням. Левая рука
была на перевязи. В правой он сжимал пистолет. Священник прислонился к стене и перевел дыхание.
— Но с вами не все в порядке. — Дрю встал на ноги.
— Как говорят на телевидении? Всего лишь поверхностное ранение? Не верьте этому “всего лишь”. — Он поморщился от боли. — Несмотря на обезболивающие препараты, все равно болит.
Дрю ухмыльнулся.
— А я думал, вы, поляки, ребята крепкие.
Отец Станислав заставил себя выпрямиться.
— Поверьте, так оно и есть. Если вы когда-нибудь пробовали пироги, вы должны знать, что я подразумеваю под этим словом.
Улыбка Дрю стала еще шире.
Этот человек нравился ему все больше и больше. Однако сначала дела. Дрю повернулся к тем, кого он подстрелил. Один, как и прежде, лежал неподвижно. Другой продолжал стонать, держась за живот. Дрю обыскал их и забрал оружие. Вот теперь можно пойти помочь священнику.
Однако отец Станислав нашел в себе силы и сам пересек коридор, жестом показав Дрю, чтобы тот оставался на месте.
— Если я смог так далеко забраться, то теперь мне помощь не нужна.
— Как вы сюда попали?
— Позвонила Арлен. Попросила узнать, где находится тот, другой телефон.
— Я знаю. Это я попросил ее позвонить.
— Я в это время не спал и настоял на том, чтобы поговорить с ней. Она рассказала, что случилось за время моего сна. Тогда я заставил ее привести меня сюда. Мой друг, вы слишком многое пытались на себя взвалить.
— Мне ничего другого не оставалось.
— Возможно. Но последние события, — отец Станислав указал на лежавшие на полу тела, — показали, что я был прав.
— Арлен, — Дрю произнес ее имя шепотом. — Где она?
— На улице. На случай, если бы с этой троицей был кто-то еще. Когда мы сюда добрались, стало ясно, что мы не сможем войти, не вспугнув вас. Тогда мы решили идти за вашими преследователями. Мы видели, как эти трое вошли, один отсюда, а двое других через разные двери на первом этаже. Было ясно, что первый — подсадная утка, а остальные — прикрытие.
— И вы последовали за теми двумя, что прошли через верх?
— Интуиция меня не подвела. — Отец Станислав схватился за стол, чтобы не упасть. — Один из тех двоих тоже оказался приманкой и присоединился в кухне к своему сообщнику. Однако третий держался позади, на случай, если придется прикрывать тех двоих. Так и вышло. Он выстрелил в вас. А я его пристрелил. — Священник закрыл глаза, перевел дыхание.
— Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Вовсе нет. Со мной совсем не все в порядке. — Отец Станислав был белым как мел. — Мне сейчас пришло в голову, что я уже в третий раз спасаю вам жизнь. В монастыре, когда я спрятался в исповедальне. Потом Рог Сатаны. И вот теперь здесь.
— Я у вас в долгу.
— Три раза, — напомнил священник.
— Да. — Дрю посмотрел на своего друга. — Обещаю отплатить тем же, чего бы это мне ни стоило. Даже ценой собственной жизни.
— Не совсем тем же.
— Не понял.
— Не совсем тем же, — настойчиво повторил священник.
— Хорошо. Что бы это ни значило. Не совсем тем же.
— Постарайтесь не забыть свое обещание. Потому что, — лицо у отца Станислава опять побелело, он дышал с трудом, — когда мы с этим покончим, я собираюсь потребовать… взывая к вашей чести… чтобы вы сдержали свое обещание. — Он закашлялся. — А теперь нас ждут дела.
Дрю понял. Он подошел к лежащим на полу. Схватил того, кто был еще жив, и сильно встряхнул.
— Где твой босс? Человек застонал.
— Больно? — спросил Дрю. — Нет, ты еще не знаешь, что значит больно. — Он занес руку для удара.
— Не надо! — сказал отец Станислав. Дрю не слышал его.
— Где твой босс, ты, ублюдок? Если ты мне не скажешь…
— Не надо! — Священник схватил Дрю за руку. Дрю бросил на него свирепый взгляд.
— Кажется, я понял. Вы не возражаете против убийства. Но не хотите видеть страданий своей жертвы. В чем дело? Ради веры вы не готовы на крайности? Смотрите, у вас, оказывается, есть слабое место, отец.
— Нет. — Превозмогая боль, священник выпрямился во весь рост. — За веру я много раз шел на крайности, как вы говорите. Гораздо чаще, чем вы можете себе представить. — Рубин полыхнул красным, высвечивая перекрещивающиеся меч и крест. — Но только при необходимости. Пытка? Конечно. Если под рукой нет психотропных препаратов. Но только в том случае, если жертву нужно заставить говорить. Я знаю, где Рей. Где находится этот последний телефон, что вам дали. А теперь отпустите его!
Дрю посмотрел на человека, в которого вцепился. От одной мысли о том, что он чуть было не совершил, ему стало противно. Как далеко он зашел со времен монастыря! Он осторожно опустил его на пол.
— Хорошо. Мы позвоним вашим людям и окажем ему медицинскую помощь. Дадим этому бездельнику шанс выжить. Но должен вам сказать, что мне бы этот ублюдок такого шанса не предоставил.
— Конечно, — ответил отец Станислав. — И в этом разница между нами. Мы действуем не ради денег. Не ради власти. И не ради политических теорий, что по сути своей пусты и преходящи. Нет, в основе наших поступков лежат благие цели. И наше милосердие, если оно возможно, идет от Господа.