— Слушай! — раздосадованно воскликнул полковник. — Я не понимаю: ты на чьей стороне?!
— А ты? Что за проблемы у тебя? Мы решаем задачу, и я ищу наиболее эффективный путь! Если тебе не нравится, пожалуйста: флаг в руки! Занимайся этим сам.
— Мужики, не ссорьтесь. — Тюничев примирительно замахал руками.
Они выпили еще. Съели очередную порцию шашлыка. Обсудили ситуацию.
— Я буду поддерживать оперативный контакт с Ветровым, — подытожил Опарин. — Попытаемся с вами вместе скорректировать его планы. Если не получится, тогда, как запасной вариант, спецмероприятие…
После этого пикника чекисты разъехались крайне недовольные друг другом. У каждого в душе остался неприятный осадок.
А два месяца пролетели быстро…
— Дело пришло, — сообщила Андрею секретарь председателя Военной коллегии. — Наш специалист его изучил. Готов встретиться. Запишите телефон.
На следующий день они приехали в Военную коллегию. На проходной их встретил пожилой улыбчивый мужчина. Фигурой он напоминал небольшую грушу.
— Покажите ваши документы охраннику, нет-нет, мне не надо, — дружелюбно тараторил он. — Так-с, сумочку, конечно, тоже придется показать. Вот сюда на стол поставьте. Правила есть правила. Конечно, вы у нас вне подозрений. Откуда у журналистов бомба? Тем более в такой маленькой сумочке. Сюда даже тротиловая шашка не влезет. Ха-ха. Но вообще вокруг много террористов. Вы разве не замечали? Ха-ха. Проходите сюда. Не были еще у нас? Вот в таких условиях и работаем. Прямо скажу — в хороших условиях. Недавно ремонт закончили. А то как погорельцы сидели. Проходите в лифт. Пятый этаж. Я сам нажму…
Его щебетанье было настолько милым, что располагало к себе.
— Ха-ха, тут случайно вспомнил: вы знаете, почему в московских судах всегда закрыты туалеты?
— Нет, — ответил Ветров.
— Многие думают, что их там нет. Ха-ха. Но они есть, и очень хорошие. Их берегут от людей. Потому что часто те, кто обижен приговором или решением суда, идут в туалет и гадят мимо цели. Ха-ха. Или что-нибудь разбивают. Вот председатели и закрывают: на всех ведь правосудием не угодишь. Так хоть унитазы будут целы…
— Обещаю, мы будем предельно аккуратны, — улыбнулся Ветров.
— Ха-ха. Я надеюсь на это.
Андрей обратил внимание, что на черных брюках мужчины не было ни единой складки, лишь острые, как лезвие, стрелки. А из кармана светлой рубашки торчала ручка «Паркер».
— Мы пришли, — сказал мужчина, открыл дверь и пропустил журналистов в тесный кабинет. — Присаживайтесь. Может, чаю?
«Неплохо бы», — Ветров хотел уже произнести это вслух, но Азарова резко отрезала:
— Сначала дело.
Они опустились на стулья и сразу стали маленькими на фоне бумажных гор, возвышавшихся повсюду. Пухлые папки и стопки документов лежали везде: на столе, на (и — в) шкафах, на подоконнике. Людям в этом кабинете оставалось совсем мало места.
— Тогда я слушаю вас, — улыбнулся Специалист.
— Нет, это мы вас слушаем, — жестко ответила Азарова.
— Прекрасно. Что вы хотите узнать?
— Вы, наверное, читали нашу статью?
— Безусловно!
— Все вопросы там.
— Так я на них уже ответил. — Специалист подал журналистам скрепленные листы с напечатанным текстом.
Андрей бегло пробежал глазами ответ.
«Все то же самое, — мелькнуло у него в голове. — Словно по одной болванке с Генпрокуратурой составляли».
— Сразу вопрос. — Ветров ткнул пальцем в фамилии. — Ни один из этих свидетелей не указывает прямо на Куравлева. Как их показания могут служить доказательствами вины?
— По отдельности — никак. — Специалист продолжал доброжелательно улыбаться. — Но в совокупности они доказывают его вину.
— Не понимаю, как совокупность нолей может дать единицу? — удивленно воскликнул Ветров.
— Вы, молодой человек, передергиваете.
— Почему?
— Потому.
— Хорошо. Давайте по пунктам. — Ветров рассек ребром ладони воздух. — Орудие убийства — нож — так и не нашли. А ведь если Куравлев его оставил на столе, то нож должны были обнаружить во время первого же осмотра.
— Это детали. — Показалось, что Специалист даже испытал облегчение от такого легкого вопроса. — Вы берете частности, которые не повлияли на полноту расследования. Ведь если брать в совокупности, то вина доказана.
«Как об стенку горох!» — раздраженно подумала Азарова.
— Вы умело использовали недочеты следствия…
«Знакомое слово», — мелькнуло у Ветрова.