— А кто ревет? — вскинулся Эльф, сморкаясь в камзол Маньякюра. — Я сейчас его загрызу-у-у…
— Ладно, Эльф, завали хлеборезку, — сказал Кулио и хлопнул коротышку по плечу. — Развылся тут как взвод кастратов.
После этого Кулио подошел к Степану, взял его под локоть и отвел в сторону.
— Ты чего, правда, дурак?
— Да нет вроде.
— Деликатней надо. Кто ж по больному-то, балда… Психологию не учил, что ли?
— Да нам и не преподавали, — признался Степан. Он уже был готов под землю провалиться от стыда. — А он что, серьезно… эльф?
— Серьезней некуда.
— Они ж вроде остроухие. А у этого уши вислые какие-то.
Кулио нахмурился.
— Слушай, умник, — сердито сказал он. — Чернобыль ваш, между прочим, взорвался на одну десятую мощности. Если бы Эльф не возомнил тогда, что в энергоблоке гибнет его любимая бабушка, сейчас бы у тебя уже хвост от радиации вырос. Вдуплил?
— Вдуплил. Чертовски неудобно вышло.
Кулио расправил брови и усмехнулся:
— Неудобно будет, когда он к тебе приставать начнет.
Он достал из коробки громадную сигару и закурил. Степан таких раньше никогда не видел, хотя он вообще-то не особо интересовался табачной продукцией.
Эльф потихоньку успокоился, поблагодарил Маньякюра за предоставленный камзол и вернулся на свое место.
— Посопливились и хватит. Дальше знакомиться давайте, — велел Кулио. — Кто там следующий?
Никто не отозвался. Тишину нарушало смачное чавканье.
— Фантик, — позвал Кулио. — Мало тебе своего холодильника? Опять из погреба капусту квашеную спер?
Чавкающий тип замер. Толстый, румяный, статный. Свободная королевская мантия лежала на его крупных покатых плечах, а внушительное пузо упиралось в край стола.
Не дождавшись ответа, Кулио повторил:
— Я тебя спрашиваю: капусту брал из погреба?
— Ну брал, — вызывающе ответил толстяк.
— А по хрюслу хочешь?
— Не хочу.
— Тогда представься Стёпе. А за казенные харчи нарисуешь мне на досуге карту обратной стороны Луны.
— Я ж на прошлой неделе рисовал уже.
— Значит, будет две.
— Одну продадим, — вставил Бюргер.
— Давай лучше тебя продадим, а, — разозлился Викинг. — Евнухом в гарем какой-нибудь.
— Не, — покачал головой Самурай, — не евнухом. Одалиском.
— А меня одалиском можно? — тихонько поинтересовался Эльф, все еще шмыгая носом.
Толстый тип в королевском прикиде под шумок снова зачавкал.
— Кончай базар, — распорядился Кулио. — Фантик, представься.
— Кожол шанти, — сказал толстый.
— Простите, как-как ваше имя произносится? — не понял Степан.
— Прожуй и повтори, свинтус, — велел Кулио.
Толстый крупно сглотнул и высокомерно сказал:
— Король Фантик.
— Неполный статус, — погрозил пальцем Маньякюр.
— Говори. Сразу. Всё, — поддакнул Киборг.
Фантик вздохнул и признался:
— Изгнанный. Изгнанный я король.
— Этого взяли в Катманду, — пояснил Кулио. — На продуктовом складе в супермаркете скрывался, подъедал чужие запасы. Жутко пронырливый и ловкий, несмотря на неатлетическую комплекцию: сначала прятался, потом на штабелёре удирал. Полчаса за ним гонялись. Нам осведомитель наводку ложную дал: думали, этот объедала армагеддон задумал устроить ну или еще какую гадость мирового масштаба. А он, оказывается, просто искал местечко, где можно перекантоваться денек-другой. Его из королевства какого-то за обжорство вытурили.
— Не из «какого-то», а из моего собственного. Здесь, неподалеку, Непал называется, — обиженно заявил Фантик, машинально отправив в рот ложку квашеной капусты.
— А в Непале разве до сих пор монархия? — удивился Степан, вспоминая историю.
— Я потомок династии Шах, — уклончиво ответил Фантик. — И вообще, чего привязались со своим обжорством? Может, у меня неизлечимая смертельная болезнь?
— Ага. Булимия называется, — кивнул Бюргер. — Когда без еды не можешь и трех шагов сделать. В старости тебя вообще разорвет от пережора.
— Степан, а спорим, что ты двадцать сосисок за двадцать минут не съешь? — обронил Фантик, не обратив на подначку арийца внимания.
Самурай кашлянул.
Так как на столе из закуски были только огурцы сомнительной свежести, остатки рисовой каши и рассол, Степан решил, что неплохо бы подкрепиться чем-нибудь более существенным.
— Спорим, — сказал он.
— Опрометчиво, — хмыкнул Киборг.
Глаза Фантика заговорщически забегали. Он потер пухлые руки и обозначил условия пари: