— Если я проигрываю, то даю тебе еще десять сосисок, и всё — за мой счет. А если ты продуешь, то с тебя возмещение стоимости первых двадцати, независимо, сколько останется — те я сам доем. Плюс десять сверху. По рукам?
Самурай снова кашлянул.
У Степана возникло подозрение, что он — не первая жертва некой пищевой аферы. Но когда юного журналиста пытались взять на слабо, внутри просыпался необычайно мощный дух соревнования. Степан знал свою склонность к опрометчивым поступкам в такие моменты, но ничего поделать с собой не мог.
— По рукам, — подтвердил он.
— Я сейчас сбегаю, — засуетился Фантик и легко для своего веса выскользнул из залы.
— Чревоугодник, — высокомерно подняв подбородок, изрек Самурай. — Местные монахи неподалеку даже сосисочную отгрохали, чтоб он у них соленья не таскал.
— Как же надоели эти яки. Здесь абсолютно всё из их мяса делают, — вздохнул Маньякюр. — Приходится в Нам-Цо рыбу удить.
Степан вспомнил меню закусочной в Багухармо и согласно кивнул. Ассортимент блюд из пресловутого яка удручал, и от ароматной рыбки с хрустящей корочкой он бы сейчас не отказался. Пусть даже костлявой.
— Так, — приподняв бровь, сказал Кулио. — Давайте накатим по маленькой, без фанатизма. А то у Кибби все шарниры засохнут. Викинг, плесни-ка на донышко.
Викинг плеснул. Выпили. Кулио крякнул и похвалил «чертовку».
— А ведь и впрямь чертовка, — довольно щурясь, выдохнул Маньякюр. — Маг Шу ведь наколдовал. Черт этакий, придави меня сто китов!
— Кто такой маг Шу? — спросил Степан.
Кулио указал на пустующее место и объяснил:
— Это наш девятый. Шляется где-то, скоро обещал вернуться.
Степан занервничал и оглянулся. Оказывается, здесь еще не все: есть какой-то девятый.
— Да ты не суетись, Стёпа, он заурядный чернокнижник и алкаш. Раньше за темные силы воевал, но однажды наворотил таких дел по пьяной лавочке, что пришлось на нашу сторону переметнуться.
— Так вы что, на стороне добра? — Степан обескураженно уставился на Кулио.
— А что, не похоже? — искренне удивился тот. Принялся загибать пальцы: — Тебя не съели, на кварки не расщепили, даже вшами пока не заразили. Разве мы не прелесть?
Вернулся Фантик с увесистой авоськой.
— Ну-с, приступим, — радостно воскликнул он и вывалил кучу сосисок на стол.
Бюргер подвинулся поближе, предвкушая представление. А Самурай манерно отвернулся и еле слышно выругался.
Степан решительно потер ладони, разложил сосиски ровными рядами перед собой и по команде приступил к трапезе. Первые пять штук улетели махом — его даже не особенно напрягал специфический запашок якового мяса. Следующие три прошли нормально, но уже без стартового энтузиазма. К десятой Степан проникся неприязнью не только ко всему поголовью яков Тибета, но и к Фантику в частности, мысленно приравнивая его к копытным по уровню интеллекта. Глотая последний кусочек двенадцатой сосиски, журналист решил, что так бесцеремонно воспользоваться его доверчивостью было вообще одним из самых гнусных и негуманных поступков за все время существования разумных приматов на Земле.
Сломался Степан на четырнадцатой.
— Хило, — резюмировал Фантик и разочарованно цыкнул зубом. — Давай-ка остатки сюда и дуй за добавкой, как договаривались. Тренироваться тебе надо.
Самурай усмехнулся. Степан, сдерживая рвотный позыв, честно хотел пойти за проспоренными сосисками, но подняться не сумел. Попытался встать еще раз — тщетно.
— Ладно, — заметив его мучения, сжалился изгнанный король. — Гони юани или баксы — сам схожу. Заодно сеточки в Нам-Цо проверю.
При упоминании о священном озере оживился Маньякюр:
— Я там однажды с одной русалкой местной такие шуры-муры навел…
В углу залы раздался оглушительный взрыв, и к потолку поплыли радужные пятна. Запахло озоном.
— Приперлась пьянь гаражная, — проворчал Викинг.
— Континуум. Возмущения. Микросхемы. Барахлят, — отметил Киборг.
Радужные пятна исчезли, а из-за дрожащей пелены вывалился мужик в косухе, модной в эпоху неформалов. Поверх куртки висел дырявый черный плащ. Смоляные волосы у мужика распадались на две копны, разделенные пробором по центру черепа. Был он весь какой-то нескладный, угловатый и доверия Степану не внушил.
Невнятно буркнув что-то себе под нос, подозрительный тип достал из растянутого кармана джинсов бутылку пива и со смаком приложился к горлышку, задвигав острым кадыком. После чего обвел залу мутным взглядом, остановился на Степане, хлопнул себя ладонью по лбу и скрипучим голосом заявил: