Все три божества имели одинаковый статус, и люди, живущие в Семи Королевствах, сами решали, кому поклоняться и приносить дары.
Меркул являлся покровителем ученых, торговцев и ораторов.
Жрецы этого храма негласно контролировали объединенную торговую гильдию и весь криминальный мир Семи Королевств. Истинная цель жрецов Меркула — сбор и изучение артефактов Древних. Для этого они создавали различные воинствующие ордена и расширенную сеть агентуры, рыскавшую по всем закоулкам континента по эту сторону Большого Хребта.
Атрибутами бога Меркула являлся Гуас, маски с символикой естественного спутника Тарсона и перетянутый золотой нитью свиток. Поговаривали, что в храме находится самая большая библиотека на всём Тарсоне. И еще, жрецы этого Бога, в своих обрядах задействуют воду. Много воды.
Серса — богиня жизни и смерти.
Считается, что она покровительствует в основном крестьянам, рабочим и ремесленникам. Ей воздают почести при рождении детей, погребальных обрядах и на церемониях вхождения во взрослую жизнь. Истинная цель жрецов Серсы: прививать простому народу веру в Трех Богов, строго следовать обрядам, и пресекать любую, по их мнению, ересь.
Атрибуты Серсы: цепь из человеческих костей и цветы. В ритуалах задействуют в основном землю и камни.
И третьего Бога зовут Хорт. Среди местных жителей, он считается богом Войны.
Особо почитаем среди аристократов и воинов любого ранга от солдата до командующего.
По своей сути это храм инквизиции. Если жрецы Серсы пресекают любую ересь, пытаясь вразумить прихожан, то тут ересь искореняют на корню — решительно и безжалостно. Они контролируют правительства различных королевств и везде суют свой нос, где только пахнет политикой.
Атрибуты храма Хорта: маски с солнечными лучами и меч.
В своих ритуалах задействует огонь.
Правит всеми тремя храмами Верховный жрец, рангом ниже — главные жрецы, представляющие свои храмы, потом идут просто жрецы, священники и адепты.
За рассказом время пролетело незаметно, и вскоре путники подъехали к паромной переправе.
На острове через реку возвышался величественный храмовый комплекс, выстроенный из прочнейшего белого камня.
Три огромных храма соединялись между собой галереями, украшенными резными колоннадами и арками.
Дорн удивленно присвистнул. Ничего более масштабного ему пока в этом времени видеть не приходилось.
На берегу как раз шла погрузка на паром.
— Надо спешиться и оставить наших ящеров в специальном загоне, — предупредил Сорем, подавая всем пример. — На остров только на своих двоих.
— А если бы мы привезли в храм неподъемный артефакт? — спросил Дорн, слезая с Катка. — Как тогда? Присылают с острова своих?
Сорем пожал плечами и потянул своего ящера к загону.
На паром успели вовремя.
Только Марк успел запрыгнуть на мокрые доски, как тот отчалил от берега и увлекаемый канатом, медленно поплыл в сторону острова.
На пароме было десятка три мужчин и женщин. В основном паломники, но были среди них и поисковики. Одна группа стояла возле самых перил и нет-нет да и поглядывала то на Сорема, то на Марка с Дорном. Эти гляделки продолжались ровно до середины реки, пока один из них не решился и не подошел к дяде Марка. Выглядел он не совсем простым поисковиком и вооружен был более чем странно. На одном бедре длинный кинжал в ножнах, на другом — хлыст, свернутый кольцами. Тонкие черты лица, карие глаза и, аккуратно постриженные усики.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался он. — Разрешите представиться, Варт. Некоторые не совсем культурные люди дали мне прозвище Хлыст, но я его не очень люблю.
— Доброе утро, Варт, — поздоровался Сорем и с вопросом в глазах уставился на поисковика.
— Разрешите мне выразить свое восхищение вашим вчерашним поединком. Это было так тонко, умно и весьма изысканно, что я получил огромное удовольствие от увиденного.
Сорем улыбнулся чуть шире.
— С таким предсказуемым соперником, как Клешня, это было совсем несложно. Вот с вами я бы никогда не рискнул взять в руки кочергу. Для меня это было бы смертельно опасно.
Оценив комплимент, Варт тонко улыбнулся и кивнул.
— Рад был с вами познакомиться.
Поисковик вернулся к своим, а дядя Марка повернулся к племяннику.
— Этот Варт, — тихо сообщил он, чтобы его слышали только Марк и Дорн, — в прошлом году в одиночку разобрался с бандой Беркуса. Тех, правда, было всего шестеро, но все матерые и прожжённые бойцы. Говорят, что его хлыст разваливает людей надвое… как-то не хочется всё это проверять на себе.
На берег сошли одними из первых и тут же направились к центральному входу в храмовый комплекс.
Он представлял собой отдельно стоящее здание с огромным куполом, от которого отходили три галереи к величественным храмам, расположенным на разных концах острова.
Дед Самол рассказывал, что на поверхности острова находятся только храмы, а все остальные хозяйственнее и жилые помещения уровнем ниже, под землей.
Внутри здания посетителей встречают три статуи божеств, за которыми начинаются галереи, ведущие паломников к их богам.
Статуи находятся на некотором удалении друг от друга и, чтобы рассмотреть каждую в отдельности, необходимо ходить из одного конца зала в другой.
По центру Меркул, справа Серса, слева Хорт.
— Нам туда! — указал Сорем на пятиметровую статую Меркула.
Дорн немного притормозил и окинул взглядом искусно выполненное изваяние.
Скульптор постарался изобразить это божество максимально похожим на человека. На плечи накинуто свободное одеяние в виде жреческого балахона. Вместо пояса веревка. На лице круглая маска с очертаниями Гуаса, в правой руке свиток, левая приподнята вверх и указывает куда-то вдаль.
Еще раз по достоинству оценив работу скульптора, молодой воин поспешил вслед за своими старшими товарищами.
Жреца по имени Рабар нашли не сразу.
При входе в сам храм дядя Сорем отделился от толпы паломников, оставив там Марка и Дорна, и направился в дальний угол огромного зала, где за длинным каменным столом жрецы принимали артефакты от поисковиков.
Выстоял там небольшую очередь к дежурному жрецу, и почти за бесценок продал ему миниатюрный походный светильник. Таких светильников было несколько в каждом наборе туриста из лаборатории профессора, и тот ради общего дела решил пожертвовать одним из них.
Идеальное состояние артефакта, и то, что поисковик, совершенно не торгуясь, продал его храму за один полновесный грот, настроили жреца на добродушный лад. Этим и воспользовался Сорем, спросив у него, как поживает Рабар.
— Он меня меняет через час… а что? — добродушие из глаз жреца начало быстро улетучиваться. — У тебя к нему какое-то дело?
— Нет-нет! — поспешно выставил перед собою ладони Сорем. — В прошлый раз я сдавал ему некий артефакт, и хотелось бы узнать… разобрались ли, что это такое? Вдруг еще найду такой?
Лицо жреца сразу же изменилось и он ответил строго:
— Мы такую информацию не даем! Если найдешь что-то ценное, тащи сюда, получай деньги, а дальше уже не твоя забота.
Сорем отошел в сторону, растворился в толпе и, незаметно пробравшись к своим, стал ждать, время от времени посматривая в сторону стола со жрецами.
К паломникам вышел проповедник и, взобравшись на постамент, начал говорить о том, что такое истина, и какое зло раньше творилось на планете, пока с неба не сошли Меркул, Серса, и Хорт.
Примерно через час этого проповедника сменил другой, и тот начал говорить о том, какие пороки привели к полной гибели Древних, и главное — теперь не повторять их ошибок, и Тарсон при помощи служителей культа Меркула очищает себя от скверны.
Марк коснулся руки Сорема и незаметно кивнул в сторону жреца, которому тот продал артефакт час назад. Его уже сменил другой. Этот был худой, как жердь, на котором жреческий балахон висел, как на пугале. По всей видимости, это и был тот самый Рабар. Описание деда совпадало полностью.