— Я пришел искать правду…
Клинок сверкнул в воздухе и грациозно опустился на щеку, оставив глубокую ярко-красную полоску. Габриэль скорчился от боли, но наручники тут же вонзились ему в запястья. По щеке покатилась слеза. Его охватил страх.
— Вы больны! Я прекращаю это издевательство. Отпустите меня!
Человек в черном впервые улыбнулся. Прислонившись к стене, на которой висел скелет, он поигрывал шпагой, описывая в воздухе круги.
— Дай мне правильные ответы. Освободи себя от металла, и шпага вернется в ножны.
Он отложил оружие и встал позади Габриэля, опустив ему руки на плечи. Голос его заметно потеплел.
— Поверь мне, когда я вступал в ложу, я тоже преследовал кое-какие корыстные интересы. Я хотел достичь эгоистических целей. Облегчи совесть перед великим архитектором.
Габриэль дрожал от холода и ужаса. Он не хотел больше оставаться наедине с этим сумасшедшим. В темноте раздался его жалобный голос.
— Я хочу приобрести… друзей. Я хочу, чтобы мне помогли сделать карьеру. Я сожалею о прошлых ошибках. Но я хочу измениться!
Он почувствовал, как великий эксперт похлопал его по плечу. Габриэль не видел лица своего экзаменатора, но надеялся, что дал правильный ответ. Он заметил, что кровь течет по ножкам кресла. Голос великого эксперта смягчился.
— Благодарю тебя за честность. Теперь ты можешь переступить порог храма. Я освобожу тебя от наручников.
Не успев опомниться, Габриэль услышал лязг наручников, упавших на пол. Великий эксперт приподнял Габриэля, подхватив его под мышки, и протянул ему пластырь. Габриэля немного пошатывало. Кровь хлынула в его затекшие конечности.
— Весьма впечатляющее испытание. Ну и страху вы нагнали на меня! Что я теперь должен делать?
Великий эксперт обнял его, потом немного отстранился.
— Я поведу тебя в храм, где ты подвергнешься новым испытаниям. Спусти рубашку с плеч и обнажи грудь. Затем встань возле стены. Я прикоснусь кончиком шпаги к твоему сердцу, что будет символизировать твой отказ от всех мирских страхов.
Габриэля охватило возбуждение. Страх исчез. Ритуал шел своим чередом, именно так, как было написано в книге. Он выполнил все требования великого эксперта. Мужчина в фартуке взял шпагу и прикоснулся острием к грудной мышце неофита.
— Готов ли ты вернуться к свету как свободный человек и отказаться от мрака и невежества?
— Да, я готов.
Человек в фартуке доброжелательно смотрел на Габриэля.
— Взгляни мне в глаза. Готов ли ты умереть, чтобы воскреснуть? Ты еще можешь отказаться и уйти.
— Я готов.
Человек в фартуке широко улыбнулся. Он отвел шпагу назад сантиметров на тридцать, а затем резко вонзил клинок в грудь неофита.
— Ты сам этого хотел. Пусть свет войдет в тебя.
Габриэль вытаращил глаза. Он почувствовал, как холодный металл проникает ему в сердце. Боль растеклась по всему телу. Он протянул руки, чтобы отвести шпагу, но было уже поздно. Он даже не мог кричать. Последним, что он увидел, был большой скелет, пляшущий на стене. Габриэль погрузился во мрак.
Убийца вытер клинок о тесьму своего фартука. Кровь запятнала белоснежную ткань. Удовлетворенный, он вложил шпагу в ножны и посмотрел на жертву.
«Гаденыш, слишком много подобных тебе ничтожеств прошли обряд посвящения. Братья еще поблагодарят меня за это. Я брат по крови».
Он взял с бюро череп и вложил его вечному невежде в руки, скрещенные на груди.
Я убиваю и возрождаюсь.
8
Париж, остров Сите, 13 марта 1355 года
Палач попытался рассмотреть черты лица сеньора, но ему это не удалось. Он видел только седую бороду. Треск поленьев в камине напомнил ему столь характерный звук костей, ломающихся под пытками. Дворянин продолжал:
— У вас хорошая репутация, мессир. Доминиканцы, которые используют ваши таланты, не устают расхваливать силу ваших убеждений. Говорят, что вы преследуете ложь до самой глубины тела и никто не может устоять перед ловкостью ваших рук. Это правда?
— Я выполняю свой долг, монсеньор, во славу Господа.
— Господа… Вы уверены? Впрочем, не важно. Я пришел к вам, чтобы поговорить вовсе не о нем, а об узнике, ожидающем вас. Что вам сказали доминиканцы?
— Что мне нужно помочь еретику, который отказывается раскаяться в своих грехах… ради спасения души.
— Измучив его тело?
— Наказав нечестивое тело, измучив душу, находящуюся во власти греха, ибо только так спасают души.
Повернувшись к палачу спиной, мужчина едва заметно улыбнулся.
— Но и о душе я не собираюсь с вами беседовать. И вовсе не у еретика вам предстоит вырвать признание. Речь идет всего лишь о… женщине.