Едва обнаружив труп, Марка осознал, насколько серьезным было положение. В нем сразу же проснулся инстинкт полицейского. Он запер дверь комнаты, быстро поднялся наверх и велел брату-кровельщику, стоявшему у дверей храма, предупредить досточтимого мастера. Следовало собрать всех братьев. Возможно, один из них что-то заметил до убийства, какую-нибудь деталь, которая поможет установить личность преступника. Затем Марка двинулся ко входу в здание, чтобы предупредить привратника. Но привратник не заметил никого, кто бы выходил после начала заседания ложи.
А это означало, что убийца по-прежнему в здании.
Антуан протиснулся сквозь небольшую толпу, взял досточтимого мастера под руку и отвел его в сторону.
— Есть две возможности, — прошептал Марка на ухо лысому мужчине. — Первая: немедленно поставить в известность комиссариат Девятого округа. Это самое разумное решение.
— А вторая?
— Тоже поставить в известность моих коллег, но одновременно прочесать все здание, разбившись на маленькие группы. Я уверен, что убийца до сих пор здесь. Где-то в этом огромном доме. Если его разбить на участки, возможно, нам удастся схватить его. Не знаешь, есть ли у кого-нибудь план?
— Великий секретарь хранит копию в своем кабинете. Я видел ее давно, когда мы строили пандус для братьев-инвалидов.
Комиссар так и подпрыгнул.
— Где Поль?
— Вероятно, остался в храме.
— Вы оставили его одного? С сумасшедшим, который бродит по коридорам?
— Но ты же не думаешь, что…
Антуан бросился к дверям храма Лафайет. Молчаливое здание погрузилось в полумрак. Заметив спинку кресла своего друга в центре зала, на полу, вымощенном черными и белыми плитами, Марка позвал:
— Поль, ты должен присоединиться к нам.
Инвалид даже не повернул голову.
Марка подошел ближе и сразу же заметил нечто необычное. На мозаичном полу растекалось красное пятно.
— Поль!
Антуан повернул кресло, и у него сразу же перехватило дыхание.
Грудь, залитая кровью, руки, судорожно вцепившиеся в подлокотники… Казалось, покойный созерцал усыпанный звездами потолок храма, однако в его взгляде застыл ужас.
12
Париж, сад Нельского особняка, 13 марта 1355 года
Колесование было самой зрелищной казнью. Однако к ней прибегали крайне редко, только если речь шла о тягчайших преступлениях, и это мрачное действо притягивало и одновременно повергало в ужас парижан.
Художник-миниатюрист с улицы Святого Иакова вздрогнул. Кумушки из его квартала до сих пор судачили о казни братьев д'Олне в 1314 году. Их привязали к колесу телеги и сломали им одну конечность за другой, а затем заживо содрали кожу. Настоящая бойня!
Толпа продолжала гудеть. Уже полетели камни. Вот-вот мог вспыхнуть бунт.
Мэтр Майар схватил Фламеля за руку.
— Вы только посмотрите, как славный народ Парижа требует отомстить за своего короля!
— Как бы из любви к монарху они не разграбили и не сожгли наши мастерские!
Меховщик сразу же стал серьезным.
— Вы полагаете? Но ведь мы же не евреи!
— Мы торговцы, следовательно, шкурники и рвачи. Разве вам не доводилось слышать, о чем толкует простой люд на базарах? — спросил Фламель, поражаясь глупости своего соседа.
— Да полно, Фламель, вы просто хотите меня напугать. Я всего лишь бедняк, как и все эти славные люди.
— Бедняк, у которого прекрасный дом с подвалом, битком набитым превосходными мехами и…
Мэтр Майар отвел взгляд от костра и посмотрел в сторону квартала Тампль. После уничтожения тамплиеров именно там, в этом лабиринте темных улочек, собирались все городские нищие и отверженные. Несомненно, они тоже хотели устроить себе праздник.
— …и очень красивая жена.
Меховщик нахмурился. Он хлопал в ладоши, не в состоянии вымолвить ни единого слова.
Но Фламель уже вошел в раж. Он хотел наказать, пусть только словами, жалкого представителя народа, погруженного во мрак ненависти и невежества.
— Как утверждают, когда бедняки берут штурмом дом дворянина или горожанина, они, прежде чем начать грабить, развлекаются с дамой, хозяйкой дома. Что вы на это скажете?
Мэтр Майар не успел ответить. Толпа завопила от радости.
Палач взял в руки факел и внимательно посмотрел, как сложены дрова для костра. Если первый уровень состоял из наваленных кое-как веток и хвороста, то второй уровень, на котором был укреплен крест, заслуживал особого внимания. В каждой хорошо просушенной вязанке находились поленья нескольких легковоспламеняющихся пород дерева. Поэтому костер мог вспыхнуть мгновенно. Однако умение помощников палача проявилось на последнем уровне, непосредственно у ног осужденного.