Голова человека откинулась, клинок бессильно вильнул в сторону…
Рыжий в единый миг пережил всю свою жизнь, с которой приходилось расставаться…
Мелькнуло лицо мертвой возлюбленной…
В следующий миг лесоруб каким-то звериным чувством осознал, что остался в коридоре один.
Он открыл зажмуренные от боли и предчувствия верной смерти глаза и разглядел лишь желтую спину удаляющегося врага.
Аграв прошел на негнущихся вперед и помог Вагру подняться. Тот сказал, с омерзением отряхнувшись и вырывая из трупа саблю:
— Чуть не подохли. Надо выбираться из этой норы.
— Точно. Лемуты совсем обалдели, сами не знают, куда бежать, от любой тени шарахаются.
— Слоеный пирог из мутантов получается, — подытожил Вагр, силясь отдышаться. Аграв не понимающе на него уставился, а потом вдруг воскликнул:
— Слушай, а от кого отбивался вот этот? — лесоруб в сердцах пнул в бок самого первого лемута, перелетевшего через его голову.
— От следующего… Вот этого, кажется… Он в запальчивости сам на мою саблю напоролся.
— Бред. Они что же, сами с собой сражаются?
— Ну… Заметались в этих коридорах, места мало для бегства…
— Это крысам-то в норе места мало? Слушай, тебя опять головой о стену приложили?
Вагр помолчал, а Аграв вдруг спросил сам у себя:
— А этот, последний… со странной желтой шкурой… Чего он меня не убил?
— Рожи твоей рыжей да немытой испугался, не иначе.
— Ну уж нет. Тогда бы он с перепугу прибил бы меня и дальше побежал. А этот гад опустил оружие и рванул назад.
— Бывает, Рыжий, горячка боя…
— Конечно, горячка! Бежать назад, прямо на твою немытую рожу?! Она похуже моей смотрится! Да еще с черной бородой!
Друзья помолчали. Вагр задумчиво протянул, вновь теребя бороду:
— Значит, первый отбивался от двоих последующих… А тебя желтый не тронул, потому что…
— Почему, умник?
Закончить им не дали. В общем шумовом фоне возникла лакуна, и они услышали топот лап по крыше. Без слов оба прижались в бревенчатой стене, глядя вверх. А там промелькнул силуэт очередного Ревуна, в прыжке преодолевающего проход меж зданий. Мелькнувшее в воздухе копье ударило лемута в ногу, и он не долетел, повис на передних лапах прямо над лесорубами.
— Хватай! — заорал Вагр. Не долго думая, друзья повисли на болтающихся в воздухе конечностях солдата форта. Миг, и все трое повалились на землю безобразной кучей. Удивительно, но раненый лемут умудрился ударить Аграва в грудь коленом и вскочить первым. Он уже устремился ковыляющей походкой вдоль по проходу, когда сверху прилетело еще одно тяжелое копье, поразившее его в спину и опрокинувшее на землю уже бездыханное тело.
Вскочивший Аграв уставился наверх, разинув рот. Вагр, потирая во второй раз ушибленный загривок, ворчливо спросил:
— Что ты там увидел? Бочку с хмельным медом, дурья башка?
— Нет… Лемута…
— Эка невидаль! — махнул рукой Вагр, и тут осекся: — Лемута? Это он бросил копье?
— Кажется, да…
— Выходит, они действительно уничтожают сами себя?
— Ага. Может — бешенством заболели?
— А ты что, слышал про бешенство у лемутов. У тебя и мозги рыжиной покрылись?
— Заткнись, и пойдем дальше. А то станет каждый чернобородый, да еще и напрочь безмозглый, коренных флоридян учить.
— А может, все же, назад к воротам, рыжая душа? Мне все это не нравится. Доберемся до старосты, пусть сам решает, что делать с мутантами, уродующими друг-дружку.
— Ты как знаешь, Вагр, а я за нее еще не отомстил! — Аграв упрямо выпятил подбородок и пошел вперед. Вагр, мгновение помедлив, догнал его:
— Не торопись, нарвешься еще. Дай-ка я загляну за угол, а ты гляди наверх — не ровен час, прилетит копье или топор.
Молча Аграв ткнул приятеля в бок кулаком, и дал тому возможность протиснуться мимо себя. В этом месте лаз становился узким, стены строений смыкались так, что от въевшегося в бревна крысиного запаха мутило.
По очереди они с опаской выглянули из-за угла, но там не оказалось ни души. Лесорубы переглянулись и двинулись дальше, к следующему повороту.
Через несколько десятков шагов едва ли не на головы им свалился мертвый Ревун, убитый метательным дротиком.
Вдалеке вновь взревел охотничий рожок.
Наконец, они вырвались из теснины и очутились на маленькой площади.
На дощатом постаменте валялись несколько мертвых Волосатых Ревунов.
Но оказались на площади и живые: две твари, похожие на росомах, правили клинки сабель прямо о торчащий из земли обломок камня, похожий на больной зуб.
Флоридяне уже собирались юркнуть назад, когда от стены, окаймлявшей площадь, отделилась высокая фигура, и совершив несколько медленных шагов, остановилась точно напротив прохода, из которого возникли Вагр и Аграв.
Когда тень от частокола перестала скрывать новое действующее лицо, лесорубы поняли, что попались.
Прямо на людей смотрел лемут. Тело его казалось почти человеческим, но покрытым желтой пушистой шерстью. Клыкастая пасть, впрочем напоминала, что они имеют дело с хищником.
Тварь казалась довольно высокой и необычно стройной для творений Нечистого.
— Влипли! — выдохнул одними губами Вагр, останавливаясь на полном ходу. Наткнувшийся на него, Аграв быстро оглядел площадь и крикнул в самое ухо приятелю:
— Назад, Борода, в проход!
Но Вагр, словно загипнотизированный, с ненавистью смотрел на желтого лемута, неподвижно стоявшего напротив. Длинный пушистый хвост мутанта показался из-за спины и принялся охаживать бока высокого лемута. Глаза чернобородого оказались намертво привязанными к белому кончику с явственной ленцой двигавшегося хвоста.
Люди-росомахи, занятые своими саблями, даже не встали при неожиданным появлением лесорубов. Один из них коротко рыкнул и шевельнулся, второй сидел, будто изваянный из камня, только лапа продолжала водить клинком по «больному зубу».
— В тоннель, Борода! — зашипел Аграв, пятясь и затравленно озираясь.
— Поздно! — голос Вагра сторонний слушатель мог бы назвать замогильным.
Мохнатые уши желтой твари, до момента появления людей прижатые к голове, удивленно поднялись, словно у лисы, завидевшей суслика. Лапы высокого лемута были заткнуты за широкий кожаный пояс. Он так и не успел их вытащить и сделать попытку схватиться за оружие, когда Вагр бросился на него с диким криком обреченного.
Сабля сверкнула в воздухе, но не перечертив горла мутанта, как того хотел человек, ушла по инерции влево. Желтая тварь оказалась проворнее рубившего и успела со змеиной грацией отдернуть голову.
— А-а-а! — заорал лесоруб, в голосе которого ярость сменилась изумлением.
Он совершил резкий скачок вперед, ложный выпад, и попытался достать противника на возвратном движении клинка, как некогда учил отец.
Желтый лемут вновь уклонился с невероятной для животного грацией и умудрился слегка зацепить мужчину под колено своей нижней конечностью. Когда сабля на хитром возвратном движении полетела назад, полосуя пустоту слева направо, Вагр неожиданно запнулся и начал падать.
Лемут уже высвободил свои лапы из-за пояса и потянулся к мелькнувшей возле самого горла сабле.
Словно во сне Бородач увидел жуткую клыкастую пасть ненавистного существа, готовую сомкнуться на его кисти. Инстинктивно лесоруб выпустил эфес и дернул руку к себе. Клыки лязгнули в пустоте.
Тут же Вагр оказался отброшен в сторону плечом Аграва, и лемут вновь отшатнулся, когда клинок Рыжего едва не рассек его от плеча до пупа.
Аграв с диким криком рванулся вперед и ткнул саблей в желтый мохнатый живот, маячивший перед ним.
В следующий миг он почувствовал, что оказался почему-то плечом к плечу с резко развернувшимся мутантом, а руки его с саблей вытянуты куда-то вдаль. И они, о ужас, продолжают удаляться!
Мутант был быстр. Ох, как же он был быстр!
Проклятый лемут не давал неудачному выпаду прекратиться, продолжал его вперед, в пустоту, зацепив когтями рукава человеческой рубахи. Ноги Аграва, помимо воли, совершили два вынужденных шага, восстанавливая равновесие, иначе их хозяин бы неминуемо упал. Тут правая лапа высокого желтого существа собралась в кулак и резко ударила по запястью человека, сжимавшему эфес. Сабля стала падать на землю. Вторая лапа продолжала тянуть за ткань на предплечье. Обезоруженный флоридянин все еще продолжал нелепый выпад, помимо своей воли.