Почти не воспринимал.
А дальше была его свадьба, война, революция, арест родителей Веры за причастность к делам Братства тёрна…
— Порадуешь чем-то новым? — если уж тогда не срослось, то сейчас тем более глупо ворошить прошлое, поэтому Хавьер и поспешил вернуть разговор к теме Игольника.
— И да, и нет. Предварительное заключение, что девушку долго держали в заточении — верно. Как и то, что причиной смерти стали иглы. Но удивительно другое — жертва была в положении. Срок совсем маленький, как будто Игольник убедился, что она понесла и сразу же убил.
— А ребенок — человек?
— Я не Дева Порочная, чтобы по нескольким унциям плоти опознать вержа, — развела она руками. — Но сама жертва при жизни была им. У нее жабры на задней поверхности шеи и чешуя по спине.
После Вера, наконец, отошла от прозекторского стола и стянула маску. Прошедшие годы были милостивы к ней, они не съели красоту, напротив, дали ей расцвести. Черты лица немного вытянулись, исчезли по-детски пухлые щеки, зато губы остались столь же хороши, как и темные глаза, в которых всегда плескалось что-то шальное.
Красивая донья, правда, не дотягивает до Ирины.
— Больше никаких зацепок, — со вздохом произнесла она. — Люблю свою работу, но вот к вони никак не привыкну. Ах да, еще есть одна деталь, не знаю, существенная или нет: Игольник профессионал, но не маньяк. Убивает быстро и четко, без смакования мучений жертвы. И еще он амбидекстр: обе иглы втыкаются одновременно, по крайней мере у этой женщины было так. Остальное — прочитаешь в отчете.
Хавьер подошел к телу, разглядел его, но тоже не увидел ничего, за что можно было бы зацепиться. Похоже, Игольник в самом деле профессионал, который просто выполняет свою работу. Отлично выполняет, надо сказать.
— Непривычно видеть тебя таким серьезным и погруженным в дела, — Вера сняла и перчатки, после же распутала завязки на халате и сбросила его в специальный бак. — И взрослым. Дева Порочная, до сих пор считаю себя легкомысленной девчонкой, а потом встречу ровесников — и возвращаюсь в сумеречную реальность.
— Ты дитя по сравнению со мной.
— Но все равно старше твоей невесты. В управлении болтают, что ей лет двадцать.
— Двадцать два, — Хавьер не был точно уверен, что в документах написана верная дата рождения Ирр, но и старше она не выглядела. Хотя пережитого гончей, здесь он был уверен, хватило бы и для сорокалетней донны.
— Думала, что ты больше не решишься на серьезные отношения, — хмыкнула Вера, после чего открыла дверь, ведущую к лестнице наверх и зашагала по ней, выстукивая каблуками.
— Я тоже, но Ирина необыкновенная. Преступно было бы упускать такое сокровище.
— А за меня ты не больно-то и боролся.
В ее словах не было горечи, а может быть Хавьер просто не хотел ее слышать. Но он точно знал, что Вера не захотела бы становиться свогором Сото, женой следователя по особо важным делам. А та, другая фамилия, как и другая жизнь, остались во временах, когда Ньолом еще правил император.
— Ты бы отравила меня тайком за занудство и правильность, — наверное, следовало бы подставить Вере локоть, но настоящая или нет, у Хавьера была невеста, которую такое бы расстроило. — Сама же говорила, что я словно крепленое вино — хорош только в умеренных количествах и после заката. Кстати, а что там со свогором Кармона? Нашелся такой?
— Есть один балбес, но становиться Кармона он не хочет, а я не хочу брать его дурацкую фамилию.
Кармона были небогатым и довольно скромным родом, поэтому Вера с сестрой и не стали менять имена после революции. Хавьер же отказался от всего, а его мать и сестры — только от фамилии.
— Дева Порочная, до сих пор не могу поверить, что тебя захомутала какая-то девчонка! — она поправила прическу, приглаживая торчащие волоски. — Должно быть, она в самом деле необыкновенная. Познакомишь?
— Приходи на ужин к нам, когда выдастся выходной, познакомлю. Можешь взять своего спутника.
— Договорились, — махнула она рукой, а Хавьер зашел в свой кабинет, чтобы в спокойной обстановке перебрать бумаги и отчеты.
Хотя сосредоточиться на них и не получалось: мыслями он постоянно возвращался к Вере. Когда только познакомились, она была обычной доньей, веселой и немного сумасбродной, которая и в медицинскую академию поступила только за компанию с Мией и чтобы досадить своему отцу. Теперь же — уважаемый свогор с непростой работой, и замуж, судя по всему, не слишком торопится.