— Н-да, — сказал Роберт Чинг. — Прекрасный анализ, Брат Дунтов. В целом вы различили все шансы, не правда ли, Братья?
Дунтов обвел взглядом Ответственных Агентов и заметил в выражениях их лиц отблески своего собственного сомнения…..
Роберт Чинг также обратил внимание на всеобщее недоумение и рассмеялся:
— Так вот, друзья мои. Жизнь Совета висит на ниточке. Демократическая Лига играет ва-банк. Речь идет о сотнях жизней. И вес это зависит от одного человека. От одного!
И вдруг Дунтов понял. Ведь это было предательство. Все зависело от Джереми Дэйда!
— От агента Лиги, который работает в компрессорной, — пробормотал он.
— Вот суть проблемы, — сказал Роберт Чинг. — Так вот. Если, благодаря этому самому Дэйду, Джонсону и его людям удастся попасть в помещение, Совет обречен. Если же Дэйду не повезет, значит Джонсона и его людей ждет верная смерть, а Гегемонию — триумф. Один человек, один единственный человек, от которого зависит успех или провал операции. Это ничего не напоминает вам, Братья?
— Рука Хаоса! — воскликнул Смит. — Его величество Случай во всем своем блеске! С одной стороны — Лига со своими людьми, которых она бросает в бой, Лига со своим невероятно сложным, если не сказать безнадежным планом, а с другой — Гегемония со всеми своими возможностями и своей гигантской организацией подавления, а в центре всего этого — жалкий индивидуум, который является всего лишь простой пешкой на шахматной доске!
Роберт Чинг опять улыбнулся:
— Я бы не сказал, что это правильно. Подумайте только! Перед вами Гегемония со своими строгими порядками, членами Совета с их параноидальной одержимостью безопасностью. Не кажется ли вам как минимум странным, что они выбирают для собрания единственную планету, где у Лиги есть агент, внедренный в самое решающее место? Не кажется ли вам странным, что этот агент до сих пор не обнаружен? Подумайте. При совпадении такого количества случайных факторов — не имеем ли мы основания различить за всем этим руку Порядка, замаскированную под видом Хаоса?
— Что вы имеете в виду, Главный Агент? — спросил Брат Фелипе.
— Задумайтесь сами, — продолжал Чинг. — Какую более соблазнительную приманку можно предложить Лиге, чем Совет Гегемонии в полном составе, поданный практически как будто на закуску? Каким бы наивным он не был, мистер Джонсон сам почувствовал бы ловушку, если бы не был уверен, что у него есть решающий фактор в лице мистера Джереми Дэйда! Но, предположим, что Дэйд попадает в ловушку. Тогда в чью же пользу оборачивается этот решающий фактор, в пользу Лиги или в пользу Гегемонии?
— Ну конечно! — воскликнул Дунтов. — Теперь ясно, что это ловушка!
Чинг кивнул.
— Да, я тоже так думаю. Мы не знаем, естественно, всех деталей, но мы должны верить в способности Гегемонии в то, что ловушка сработает. В этом отношении мистеру Джонсону есть чему поучиться у Кустова. Но главный вопрос для нас вот в чем: в каком направлении мы должны действовать?
— Самым справедливым, может быть, было бы вообще не вмешиваться, — высказался Н’Гана. — С первого взгляда может показаться, что Лига является силой, оппозиционной Гегемонии, но если анализировать ее действия с точки зрения социальной динамики в свете теории Марковича, то можно сделать вывод, что она действует на самом деле как предвиденный фактор — подпольная оппозиция, и потому способствует снижению социальной энтропии. Пусть Гегемония делает все, что хочет, исчезновение Лиги только на руку, особенно в данный момент, когда близится к концу разработка проекта “Прометей”.
— Твоя аргументация не лишена смысла, — согласился Роберт Чинг. — Н-да… В самом деле, Лига обречена, а случай, который представляется для ее полной нейтрализации, стоит многих других. Однако мне не хотелось бы отдавать преимущество Гегемонии в этой операции. Это было бы равнозначно усилению Порядка. К тому же, если Лига и должна исчезнуть как социальный фактор, то я совсем не желаю смерти Борису Джонсону…
— Я что-то совсем не узнаю вас, Главный агент! — усмехнулся Н’Гана. — Можно подумать, что у вас какая-то слабость к этому типу!
Чинг улыбнулся.
— А разве нельзя хотя бы иногда позволить себе что-нибудь в таком роде? Этот человек меня трогает. Он двигается наугад во тьме, чтобы способствовать триумфу Демократии, о которой он ничего не знает. Он даже не может опереться на Теорию Социальной энтропии, чтобы укрепить свою веру в неизбежное падение Гегемонии. Вся деятельность Демократической Лиги является длинным перечнем провалов. Однако он не опускает руки. В конце концов неудачливая храбрость является также фактором Случайности. Как героизм. Как чистое и простое ослепление. А в Джонсоне сочетаются эти три достоинства. Или недостатка. К тому же, если судить объективно, он ведет борьбу, параллельную нашей. У нас общая цель — падение Гегемонии и всеобщая свобода. Несмотря на все его недостатки, разве не заслуживает такой человек нечто большего, чем бесславная смерть в лапах Гегемонии?
Брат Фелипе рассмеялся:
— А вы уверены, что не рационализируете произвольно обычное чувство аффекта, Главный Агент?
Роберт Чинг улыбнулся и пожал плечами:
— Еще раз я оказываюсь во всем виноватым. Но подумайте сами. Разве сама активность не является Фактором Случайности? Спасая Бориса Джонсона, без достаточных на то оснований, разве не следуем мы закону Хаоса? Важное уточнение: я ведь предлагаю спасти не Лигу, а только Бориса Джонсона. Лига должна исчезнуть, но Гегемония не должна извлечь из этого выгоду. У нас особая роль. На этот раз мы открыто примем сторону Лиги. К тому же… Мы должны получить перевес как над Лигой, так и над Гегемонией. Мы указываем победителя и побежденного, однако и победитель может быть неудачником!
— Мне кажется, что у вас уже есть готовый план, — сказал Фелипе.
— Конечно! — отвечал Роберт Чинг. — Это будет самый хаотичный акт, который мы когда-либо осуществляли, акт, который понравился бы самому Марковицу. Я даже осмеливаюсь утверждать, что невозможно сделать ничего более хаотичного, кроме разве что, Всеобщего Хаотичного Акта.
Затем он продолжал, повернувшись к Дунтову:
— Я считаю, что для вас настал момент порвать с Демократической Лигой, Брат Дунтов. Мне кажется, что будет справедливо, если мы доверим вам руководство нашей небольшой экспедицией на Меркурий. До сих пор вы служили Хаосу в тени — и вы хорошо служили ему. Теперь вы будете служить ему открыто. У меня есть некоторые планы на ваш счет. Планы в масштабе… Галактики.
Дунтов был ошеломлен. Он в растерянности покачал головой, как лунатик. Он чувствовал, что чудо захватывает его. То самое чудо, которому он до них служил всей душой, слепо, безоговорочно веря в него. И эта вера была вознаграждена!
Однако у этого нового чувства был в то же время горьковатый привкус. Ведь эха вера в грандиозную неизвестность была его единственным и достаточным смыслом жизни. Усилится ли она или уменьшится в контакте с людьми, живущими с Хаосом в таком единстве, о котором он до сих пор не осмеливался даже мечтать?
7
На юго-западе большого Нью-Йорка, намного дальше того места, которое когда-то называлось Нью-Йорком, монотонная равнина Нью-Джерси представлялась заинтересованному взгляду в виде нескончаемой гряды просторных и низких зданий, стеклянные крыши которых блестели и переливались под солнечными лучами. Это были многие километры гидропонических оранжерей.
Некоторое оживление было здесь заметно только на ленте-экспрессе движущегося тротуара, которая на высоте многих десятков метров пересекала эту переливающуюся равнину. Вел этот тротуар только к городскому космопорту.