— И в течение наступающего тысячелетия, — проговорил он вслух, наливая себе еще водки. — Мы будем тратить миллионы, а также десятки тысяч рабочих часов, чтобы уничтожить ничтожную группку романтических недоносков? Но, Владимир, ты же сам об этом говорил, наше господство почти абсолютно. Надо ли действительно принимать всерьез дешевые игры Лиги и относиться к ним как к серьезной угрозе?
— Давно ли кто-нибудь покушался на твою жизнь, Джек?! — бросил в ответ Кустов.
Вот удобный момент, подумал Торренс.
— Ага! Вот теперь ясно! Тебя затронули — и вот перед нами главная опасность. Вот что превращает трех помешанных в опасную конспиративную организацию. А скажи-ка мне, Владимир, почему ты так не спешишь уничтожить Братство? В конечном счете, оно доставляет нам больше хлопот, чем Лига. Может быть, ты знаешь о них то, что нам неизвестно? А не случилось ли так, что вы заключили соглашение? Ведь ты не можешь отрицать, что именно им обязан жизнью?..
Торренс с удовлетворением отметил, что даже сторонников Кустова этот аргумент заставил задуматься.
— Ты зашел слишком далеко, Торренс! — взвизгнул Кустов. — Братство не что иное, как сборище фанатиков, как это было у древних христиан! Откуда мне знать, почему они спасли мне жизнь? Последователи древних культов, как говорят, вспарывали животы животным, чтобы планировать свои действия в соответствии со внешним видом внутренностей. И убийцы вертопрахи той же категории. У христиан была Библия. У Братства есть Марковиц и его “Теория Социальной Энтропии”. Все это одного поля ягоды. Религиозные фанатики могут быть патентованными злодеями, но они не могут представлять серьезной опасности для общества, так как они даже не живут в нашем реальном мире.
— А Лига является действительно реальной угрозой? — прервал его Торренс.
— Да, потому что они выдвигают альтернативу, которая может заставить задуматься некоторых слишком впечатлительных. Что было бы, если бы их заговор удался?!
Торренс засмеялся.
— Как будто ты не знаешь?
В тысячный раз он спрашивал себя, как это Кустову удается удерживаться наверху, и ответ всегда был одним и тем же: пятеро Советников разделили его идеи. Но в этом не было ничего удивительного, так как Обрина, Кордона и Куракин были выбраны самим Опекуном…
— Забудь хоть на минуту о своих личных амбициях! — отвечал Кустов. — Лига тогда могла похваляться тем, что убила Главного Координатора — и все его вполне легально; прямо на глазах у телезрителей. Они, конечно же приготовили бомбу-анонс, чтобы запустить ее тотчас же после успешного завершения заговора. Они вот-вот могли стать настоящей угрозой…
— А Братство Убийц им помешало в последний момент, — пробормотал Торренс. — Действительно… любопытно…
— В конце концов, Торренс, не хватит ли!
— Друзья мои, прошу вас, — вмешался Советник Горов.
Торренс что-то проворчал в ответ: глядя на этого субъекта с лысым черепом, который, казалось, никогда не расставался со своим обычным состоянием невозмутимости, он иногда думал о том, что этот Советник какой-то очень уж гуманный, мягкий… Должно быть в схеме Опекуна произошел какой-то сбой, если он выбрал его… По мнению Торренса, он не блистал умом. Наоборот, он даже считал его не совсем нормальным…
— Разве вам не ясно, что вы реагируете именно так, как этого ждет от вас Братство, — продолжал Горов проникновенным голосом. — Тому, кто изучал “Теорию Социальной Энтропии” и другие произведения Марковица, сразу становится ясно, что в иррациональном характере деятельности Братства кроются вполне реальные намерения. Мы уверены, как это подчеркнул Владимир, что у Братства такое же отношение к произведениям Марковица, как у древних христиан к…
— Хватит, Горов, хватит! — грубо оборвал его Кустов. — Все это просто болтовня. А надо действовать. Я полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что никто здесь, в том числе и Вице-Координатор, не будет оправдывать действия Лиги.
— Не в этом дело, — сказал Торренс усталым голосом. — Но мне кажется нерациональным, что мы должны заплатить такую цену за нейтрализацию двух или трех тысяч сторонников Лиги.
— Однако, если мы сможем это сделать достаточно эффективно? — возразил Кустов.
— У тебя, несомненно, есть какое-то предложение на этот счет, — сказал Торренс. — Расскажи нам о нем.
И все эти пререкания ничего не значили. Кустов обладал достаточным влиянием в Совете, чтобы заставить его принять практически любой проект.