— Я все еще не улавливаю сути. Ведь четыре тысячи военных кораблей разнесут Крепость на мелкие кусочки. Вы сами так сказали!
— Джей! Заставьте же работать ваше серое вещество, черт побори! Никогда еще “собаки” не рисковали и десятой частью того, чем они готовы теперь рискнуть. Первый раз в истории этой затянувшейся войны мы заставили их сражаться на наших условиях. Эта война больше не будет войной на измор, войной, которую мы должны проиграть. Мы заставили их сделать ставку на выигрыш в войне благодаря одному сражению. Что случится, если вдруг весь этот флот в четыре тысячи кораблей будет уничтожен при атаке на Крепость Сол?
— Что? Что… Да весь ход войны тогда изменится, вот что. Изменится коренным образом вся ситуация. Мы тогда поменяемся с “собаками” местами. Теперь у нас будет преимущество в кораблях! И это будет наша война!
Внезапно он осознал всю грандиозность подобного исхода. Судьба всей человеческой расы теперь прямо будет зависеть от того, что произойдет, когда огромная армия дуглариан нападет на Сол. Если Крепость падет, Конфедерация потеряет всякую надежду на победу, и от ее боевого духа ничего не останется. Для “собак” это будет простая рутинная операция по очистке территории. Но, если Флот будет уничтожен супероружием солариан… сверхоружием? Каким сверхоружием?
— Но ведь такого оружия не существует? — растерянно воскликнул Джей. — Это же был обман, ловушка. Вы сами только что сказали. Более того, вы утверждаете, что Крепость Сол не выдержит осады и четырехсот крейсеров “собак”, не так ли?
— Да, именно так я и говорил, и это еще весьма оптимистическая цифра.
— Но тогда нам неминуемо грозит поражение! “Собаки” уничтожают Землю и…
— А вот здесь я, на вашем месте, остановился бы, — Линго загадочно и печально улыбнулся, приложив для убедительности палец ко рту, как бы накладывая на губы печать молчания. — Есть еще один вид оружия, который ускользнул от вашего внимания. О котором Кор также не подумал. Оружие, которым мы владели всегда.
— Всегда? Но что же это может быть?
Линго отвернулся и вновь стал смотреть на сверкающий водопад красок Статического Пространства, в котором несся их корабль со скоростью, во много раз превышающей скорость света. Он спешил на встречу с Судным Днем, к своему Армагеддону. В свете этого фейерверка огня лицо Линго, казалось, само утратило все краски и напоминало теперь меловую маску театра Кабуки.
— А что бы вы хотели, чтобы это было? — медленно произнес Линго, и слова тяжелым знаком вопроса повисли в воздухе. Помолчав немного, он так же тихо ответил, будто сам себе:
— Чем же это может быть иным, как не самой Крепостью Сол?
11
Макс и Линда проводили время у стола телекинеза. Дирк и Робин выбрали для себя рубку управления, где они в течение последней недели все чаще уединялись вдвоем. Фран, удобно устроившись в кресле, небрежно перелистывала какую-то толстую книгу, Ортега, как всегда в свободное время, перебирал и переставлял что-то, находясь за стойкой бара. Все было как всегда в эти последние дни их путешествия.
Все, казалось, жили в атмосфере усиливающегося нетерпения, будто в воздухе витало ощущение, предчувствие. Они чувствовали себя подобно клиенту, находящемуся в приемной врача. Ритм жизни Группы, да и сами взаимоотношения в ней, заметно изменились за последнее время. Палмеру было достаточно трудно различить индивидуальные особенности в изменении поведения каждого из солариан, он мог ухватить только общее впечатление, складывающееся из десятка нюансов. В итоге получилось, что Макс и Линда все больше времени проводили в немых беседах друг с другом и не обращали внимания ни на кого вокруг; Робин и Линго стали все чаще прятаться от окружающих и чем дальше, тем дольше становилось их отсутствие; Фран пыталась загрузить себя чтением книг; Ортега чаще слонялся по всему кораблю, вспугивая в укромных уголках уединившихся, не зная, к чему приложить руки.
Однако солариане оставались все так же близки друг другу, как и раньше. Их Группу никоим образом нельзя было считать распавшейся, хотя внешние проявления в поведении каждого из них могли бы вызвать подобную мысль. Джей всей кожей чувствовал это, но не знал, как и чем объяснить происходящее. Может быть, отношения в Группе изменились оттого, что изменились их личные психические и психологические потребности в результате всех перенесенных потрясений? Этого он не знал, но чувствовал, что общий дух единства Группы, дух поддержки, ощущение родного очага остались. Но теперь это был, скорее, дух не молодой жизнерадостной семьи, а пожилой, умудренной опытом жизни, пары, для которой помолчать вдвоем было гораздо важнее и нужнее, чем бесконечное сотрясание воздуха словами.