Грегуара повели по подземному коридору, такому длинному, что, казалось, ему нет конца. Через несколько минут он оказался в каком-то странном месте – не то подвале, не то пещере, – которое Ботерн выбрал для разговора с ним. На смуглом лице Мани, сопровождавшем его, отражалось легкое беспокойство. И дело было вовсе не в том недружелюбном выпаде, который допустил Фронсак в отношении двух членов лагеря королевского посланника, решивших помешать индейцу следовать за ним. Мани, кстати, ничем не выдал своего волнения – ни один мускул на его лице не дрогнул. Стражники остановились возле последней двери в конце коридора и, толкнув ее, впустили двух мужчин внутрь.
Их взору открылась просторная пещера с необработанными стенами, на самом верху которой находилась вентиляционная труба – через нее вытягивался дым от горящих на стенах факелов. От земли и стен поднимался затхлый запах сырости, смешиваясь с запахом спирта, лекарств и эфира, исходящим, очевидно, из множества сосудов и колб, выстроенных в ряд на полках многочисленных этажерок, которые были расставлены по всему периметру странного помещения. И еще они почувствовали запах крови и боли…
На столе, накрытый белой простыней с проступившими бурыми пятнами, лежал крупный волк. Его густая коричневая шерсть была забрызгана кровью.
Они подошли к мертвому животному, которого явно настигло несколько пуль, причем как минимум одна из них попала в голову, пробив череп. Мани положил руку на тело волка, туда, где находится сердце, а затем поднес ее к своему лицу, на котором отразилась бесконечная грусть, внезапно сменившаяся гневом.
– Идем, – твердо сказал Грегуар. Он сжал руку Мани и повел его назад, к двери, бросив на ходу двум охранникам: – Это животное – явно не Зверь. Мы уходим.
Не успел охранник открыть рот, чтобы ответить Грегуару, как на пороге появился сам Ботерн. С важным видом, словно он шел на торжественный прием, посланник ступал по соломе, утопая в ней по самые голенища сапог. Он жестом выпроводил охранников и, когда дверь за ними закрылась, произнес:
– Ну что, Фронсак? Разве я не говорил вам, что все уладится?
– Это не Зверь.
– Вы так думаете, друг мой? – проговорил Ботерн, натянуто улыбнувшись и округлив глаза в деланном изумлении.
– Что все это значит, мсье королевский посланник? – голос шевалье звучал довольно жестко. – Вы читали мои заметки, видели рисунки и, без сомнения, ознакомились со свидетельствами десятков людей – во всяком случае, я так предполагаю. Значит, вы прекрасно понимаете, что на этом столе лежит обычный волк – возможно более крупный волк, – но ведь это совсем другое. Кроме того, вы хорошо знаете, что челюсти Зверя, согласно многочисленным показаниям, по размерам в два раза больше челюстей этого самца.
Ботерн криво улыбнулся, и его лицо исказилось в недовольной гримасе. Кончиком пальца он убрал из уголка губ крошку, широким жестом обвел комнату и… приветливо улыбнулся.
– Значит, вам придется организовать все это, мсье натуралист…
Грегуар на несколько минут застыл в замешательстве. Осознавая услышанные им слова, он некоторое время стоял с открытым ртом и не мог вымолвить ни слова.
Фальшивое благодушие исчезло с лица посланника, и оно стало более суровым, как будто на поверхность вышло то, что действительно волновало этого человека. Глядя прямо в глаза шевалье, Ботерн сказал:
– Будьте проще, друг мой, и слушайте меня внимательно. Вам известно, что я должен привезти Зверя в Париж. В кратчайшие сроки. За это время я смог бы поймать, как вы понимаете, только такого животного, как этот волк. – Он помолчал и после паузы уверенно заявил: – Все очень просто, мсье натуралист. Вы мне сфабрикуете Зверя.
Грегуар посмотрел на индейца, стоявшего перед столом, на котором лежал волк. Мани, скрестив руки на груди, внимательно следил за беседой Грегуара и Ботерна. Его лицо, казалось, окаменело, когда он услышал последние слова посланника.
– И вы надеетесь убедить короля… – начал Грегуар.
– Ну конечно нет, Фронсак! – перебил его Ботерн. – У меня нет необходимости в чем-либо убеждать короля: я исполняю его волю! – Он не мигая уставился на шевалье, а затем добавил другим, более угрожающим тоном: – И вам придется делать то же самое, друг мой. Это будет мудро.
– Это угроза, Ботерн?
Посланник обвел взглядом сырые стены пещеры и вновь посмотрел на Грегуара.
– Ну что вы, друг мой, – приторно улыбаясь, вымолвил он. – Как я могу угрожать вам, если мы оба можем сгнить в этой пещере и никто никогда об этом не узнает? – Он улыбнулся еще шире и чуть ли не радостно продолжил: – Вы слишком разумны, чтобы возникла необходимость вам угрожать. Если вы исполните свой долг, а я уверен, что это ваш долг, король будет крайне признателен вам. А если нет, то… наоборот.