В глубине леса были зажжены факелы, чтобы помочь участникам собрания не сбиться с пути. Ни один из всадников не нес с собой огня, все они сверяли правильность следования по свету, исходящему из зарослей, из серебристой бархатной темноты ночи. Вдоль основных дорог их ждала вооруженная стража в длинных плащах с капюшонами. Она должна была обеспечить каждого всадника факелом, зажигая его от углей, сложенных в специальные железные емкости. Под мерное потрескивание факелов, которые люди держали в руках, процессия продолжала свой путь.
Когда луна поднялась выше, свет вокруг руин древнего храма стал казаться призрачным. Отсветы трепещущего пламени, неясные тени, огромные и бесформенные, окружали собравшихся членов братства, одетых в длинные красные плащи с капюшоном и красные бархатные маски с изображением волка. Они стояли молча и лишь иногда перешептывались друг с другом. Лошадей, за которыми следили вооруженные солдаты, увели и привязали к деревьям в стороне, как будто опасаясь, что фырканье животных может помешать церемонии, начавшейся на древних развалинах.
Торжественная тишина, сопровождающая священный ритуал, лишь изредка нарушалась приглушенными звуками ночного леса. Создавалось впечатление, будто призраки какого-то дьявольского племени собрались здесь, выйдя из мрака теней. Застыв на высоких руинах часовни, среди витражей и розеток, они словно повисли на плетях разросшегося плюща.
В центре бывшего храма появился человек и встал у каменного алтаря. Из рукава он извлек книгу в ярко красной обложке и, положив ее рядом с собой на керамический поднос, окинул взглядом стоявших перед ним людей с низко надвинутыми на лицо капюшонами. Как и все, он был одет в длинный темно-красный плащ и маску, но, тем не менее, узнать его не составило труда, как только он начал произносить свою речь. И жесты, и голос, что он, кстати, и не пытался скрыть, были хорошо знакомы всем присутствующим.
– Братья волки Господа нашего! Всевышний сообщил мне: Зверь скоро вернется, дабы подготовить возрождение всех духовных ценностей в нашем падшем Французском королевстве! Да возродится новая Франция для наших соотечественников, которые готовы не пожалеть жизни для страны, где правит святой король Людовик и где мы будем невидимыми повелителями! Да пребудет с нами Бог, братья волки!
Полсотни губ послушно произнесли несколько слов на латыни.
– Народ еще не видел гнева Господнего! – закричал Сардис и, схватив в руки Книгу Зверя, поднял над головой и угрожающе потряс ею. – Несправедливость и раны, которые люди короля нанесли Зверю, не останутся безнаказанными, и вскоре народ содрогнется от новых напастей! И когда террор достигнет невиданных размахов, мы, истинные повелители Зверя и волки Господа нашего, предложим королю сделку… Но создать лишь одного Зверя будет недостаточно: представляете, братья, что начнется, когда в каждой провинции появится свой Зверь, десятки зверей! Десятки послушных нам зверей! Братья волки! Приближается час, когда мы будем пожинать плоды наших трудов. Так будем же настороже и давайте вместе помолимся! Прочитаем же из Книги Зверя, где написано: «Уста священников станут носителями науки, и лишь из их уст будет исходить закон, потому что только он есть агнец в руках Господа…»
Со стороны, где были привязаны лошади, вдруг раздались выстрелы, и все услышали голос, прервавший Сардиса. Казалось, он прозвучал с неба:
– Кто восхваляет Зверя или образ его, изопьет вина из чаши гнева Господня и будет он пытаем огнем пред ликом ангелов, и дым от его мучений будет сочиться долгие века!
Среди посвященных началась суматоха. В тревоге оборачиваясь назад, они пытались увидеть того, кто произнес эти слова. Внезапно на Сардиса упал стакан с вином, который, разбившись вдребезги, окропил его красным дождем. И в этот миг на фоне черного неба, под сводом полуразрушенного купола, раскрытого, словно гигантская пасть, перед всем этим собранием появился тот, по поводу решительных действий и сомнительного исчезновения которого эти люди, собственно, и собрались здесь. Сардис, быстро поднявшись на ноги, отряхнул осколки разбившегося стакана и выкрикнул имя человека, так неожиданно появившегося перед ними:
– Фронсак? Но это невозможно, ведь ты мертв, Фронсак!
Взобравшись повыше, Грегуар бросил вниз палку, которой он разбил витраж. Он стоял на таком месте, где даже призрак побоялся бы пройти, но ему удавалось удерживать равновесие. Одной рукой шевалье достал из сумки пистолет, а другой – короткую обнаженную шпагу. Сверкая глазами, он крикнул: