— Чуть вперёд и правее, Сэм. Там бугорок какой-то, лучше его обойти, да?
— Ты командуешь, — меланхолично ответил я, работая на образ тупого исполнителя: — Гробанёмся — ты виноват.
— А сядем? — он бросил на меня короткий взгляд.
— Сядем успешно — я молодец. Я же рулю.
— Ну ты и… — начал было он, но тут же оборвал себя: — Потом! Давай ещё правее и…
— И что? — он резко смолк, но в следующий момент просто взорвался криками: — Назад, Сэм! Твоюж мать! Назад! Стой! Вверх! Сэм! Стой!
— Ээээ… — я, на всякий случай, остановил катер и сейчас мы висели в пространстве абсолютно неподвижно. Ну — настолько, насколько я мог оценивать наши перемещения: — Ты бы уж, барин, определился бы, что делать-то? Куды рулить-то?
— Очень смешно, — повернувшись ко мне он провёл ладонью по лицу, стирая выступивший пот: — Пошутил, да? Давай назад… Метров на тридцать.
— Может тридцать четыре с четвертью?
— Чего? А, ну да, давай так.
— Док — у меня рулетки нет!
— А зачем тебе рулетка? Тьфу! Сэм! Ты достал уже!
— А ты команды давай нормальные, — огрызнулся я, заставляя корабль медленно ползти назад: — Где я тебе ориентиры найду? Не по звёздам же?!
— Стой, — он махнул рукой, не ведясь на мои провокации: — Всё, Сэм! Спускаемся. Только — медленно, хорошо?
— Да хорошо, хорошо, — проворчал я, осторожно опуская нас — так осторожно я ещё не садился, даже свой первый корабль я сажал куда как жестче, припечатав его к посадочной платформе, забыв про вертикальную составляющую скорости.
— Двадцать… Пятнадцать… Медленнее, Сэм, медленнее… Девять…
Взметнувшиеся облака пыли закрыли обзор и Док плюхнулся в кресло, не сводя взгляда с альтиметра: — Семь… Пять… Притормози, Сэм! Три…
— Сам знаю, ты лучше опоры выпусти, — закусив губу я едва-едва, по миллиметру, сдвигал грибок тяги на рукояти джоя, стараясь максимально замедлить наше снижение и получалось это не очень — вертикальная составляющая скорости снижалась медленно, а сильнее оперировать генераторами покойного профессора я опасался, боясь, что с непривычки, не чувствуя катер, отправлю нас вверх, пережав регуляторы.
— А как? Два с половиной… Лапы как выпускать?
— Млять! Док! Кнопка, справа внизу. С огоньком на ней. Ну?
— Тумблер с синей лампочкой? Два ровно!
— Да! Чёрт побери! С синей — перекинь его!
Щелчка перекинутого тумблера я не расслышал — не до того было, а вот жужжание моторов, выдвигавших опорные лапы из корпуса прозвучала для меня как лучшая мелодия, услышанная мной в жизни.
— Один и семь… Сэм — перекинул, зелёным горит! Один и четыре!
— Хорошо! Сейчас… — договорить я не успел — лёгкий толчок, сменившийся быстро угасшим покачиванием, возвестил нам, что ещё один этап нашей экспедиции завершился успешно — мы были на поверхности планеты.
— Уважаемые пассажиры! Наш катер совершил посадку на поверхности чёрт-его-знает-какой планеты, — подражая капитану пассажирского транспорта проговорил я, отстёгивая ремни: — Просьба оставаться на своих местах до… Эээ… Ладно. Можете не оставаться.
— Смешно, — Жвалг пристёгнут не был и уже стоял около правого иллюминатора, вглядываясь в пыльную взвесь снаружи.
— Ерунда какая-то, — я постучал пальцами по стеклу иллюминатора, за которым продолжали клубиться пылевые вихри: — Мы уже минут пять, как сели, а всё никак не уляжется.
За время, прошедшее с момента посадки мы не только успели натянуть лёгкие скафандры, но и перекурить. Перекуривал я, Док, понимая, что говорить о перерасходе воздуха бессмысленно — у нас на борту был недельный запас воздушной смеси, прочитал мне лекцию о вреде курения и попытался запугать меня примерами из своей практики, упирая на красочные детали несомненно ожидавшей меня смерти. Впустую — докурив первую, я подошёл к иллюминатору и, когда я задавал свой вопрос, в моих пальцах уже была зажата вторая сигарета.
— Хм… — споткнувшись на середине своего повествования о том, как я буду выхаркивать куски прокуренных лёгких, Жвалг недовольно вздохнул: — Сэм! Я, между прочим, о твоём здоровье забочусь! А ты?
— А что я? — я снова постучал в стекло, будто неслышный снаружи стук мог испугать и разогнать танцующие снаружи пылинки: — Мы тут не ради лекций о здоровом образе жизни, так, Док? Сидим… Сидим… Не, твои рассказы, они, да — интересны, особенно эти… Эфимизмы, но…
— Эфиземы.
— Ага и они тоже. Но меня больше беспокоят не они — а вот эта чертовщина. Там же вакуум, да?
— Угу, — он бросил короткий взгляд на газоанализатор, чья шкала продолжала оставаться мёртвой.