Члены президиума, во время потасовки прятавшиеся за кулисами, снова появились на сцене и начали ругаться. Кто-то спрыгнул вниз, стал помогать подняться валявшемуся среди сломанных кресел Шахову. Но тот так и не смог встать на ноги. Тушу областного чиновника Шахова подняли на руки самодеятельные артисты и через служебный вход понесли на улицу. Там уже надрывалась сирена «Скорой помощи», которую догадалась вызвать вахтерша.
Тимонин выскочил из здания, бегом пересек площадь и свернул в переулок. Вскоре он вышел на тихую пустынную улицу, засаженную пыльными тополями. Остановившись на крае проезжей части, долго ждал машину, а когда она появилась, поднял руку, проголосовал частнику. Синие «Жигули» затормозили, и Тимонин сунул голову в салон.
– В деревню Черниховка отвезешь? Километров тридцать отсюда.
– Знаю, – кивнул молодой водитель, выехавший покалымить. – Нет, не пойдет. Там лес горит. Дорога перекрыта.
– Я заплачу. По высшему разряду.
– Само собой, заплатишь, только ничего, братан, не выйдет. Километров за десять до Черниховки выставили полицейский кордон, никого не пускают. Я точно знаю, в субботу оттуда тещу вывозил.
– Тогда продай мне свою машину.
– Ты что, рехнулся? – выпучил глаза водитель. – Иди в автосалон. Я сам эту тачку три месяца назад купил.
– Послушай…
Тимонин обогнул машину спереди, поставил портфель на мостовую, наклонился к водителю. Затем дернул дверцу на себя. Ухватив частника за шею, сдавил пальцы и стукнул его лбом о баранку. Затем выволок жертву за волосы из салона и пару раз навернул автолюбителю по морде. Парень отлетел на газон. Тимонин сел за руль и газанул с места.
Утром Девяткин раздвинул шторы и залюбовался видом, открывавшимся из окна на лавру. Вдохновленный величественным зрелищем, он пропел «Утро красит нежным светом», заказал завтрак на двоих в номер и отправил Бокова за газетами. Помощник вернулся через пять минут, протянул Девяткину свежий, пахнущий типографской краской номер «районки».
Фотографию Тимонина увеличили, взяли в розовую рамочку и поместили на видном месте, в правом углу четвертой страницы. Текст под фотографией заканчивался словами: «Просьба всех, кто встречал этого гражданина или что-либо знает о его местонахождении, обращаться…» Далее следовал номер гостиничного телефона и обещание солидного материального вознаграждения.
– Хорошая работа, – одобрил Девяткин.
– Стараюсь, – отозвался Боков.
Проглотив завтрак, Девяткин снова завалился на кровать и углубился в подробное изучение газеты, начав с раздела «происшествия». Ничего примечательного, заслуживающего внимания.
Неожиданно раздался телефонный звонок, и майор снял трубку. Звонили из приемной заместителя главы городской администрации Кузина. Секретарь передал просьбу своего начальника срочно зайти в приемную.
– Уже иду, – сказал Девяткин и сунул ноги в ботинки.
Через четверть часа он переступил порог просторного кабинета с окнами во всю стену. За рабочим столом сидел мужчина средних лет с забинтованной головой. Сквозь повязку проступало бордовое пятно запекшейся крови. Девяткин приблизился к столу, раскрыл перед лицом чиновника полицейское удостоверение.
– В связи с чем вы разыскиваете этого субъекта? – спросил Кузин. – Что он у вас там натворил?
– Он психически больной человек, – не раздумывая, ответил Девяткин. – Временами буйный. Я должен доставить его в профильную больницу.
– Я так и понял, что этот гад того… с большим приветом. Здоровый человек не покусился бы на это, – покрутил указательным пальцем у забинтованного виска Кузин. – В смысле на мою голову не покусился бы. А он, сволочь, меня графином. Со всего маху. При людях. При начальстве. Прямо на конференции коммунальщиков.
– Расскажите по порядку, – попросил Девяткин, усаживаясь за стол для посетителей.
Кузин в живописных подробностях пересказал дикое происшествие, приключившееся лично с ним и другими участниками областной конференции коммунальщиков.
Девяткин слушал, опустив взгляд на полированную поверхность стола. Он сохранял каменное выражение лица, но на самом деле еле сдерживал приступы подкатившего к горлу смеха.
– Этот псих избил и сбросил с эстрады руководителя областного звена Шахова. А потом пообещал взорвать в зале гранаты. Это уже натуральный терроризм.