Бригадир только глаза протирал, глядя на катастрофически усохшую кучу утеплителя при проверке. Но сказать в своё оправдание ничего не мог. Накладной, подписанной им, не существовало. Проникнуть же кому-либо постороннему в складское помещение было практически невозможно. Вот и выходило, что сам Макарыч, будто в сомнамбулическом сне, вручную перекантовав триста килограммов стекловаты, на следующее утро напрочь забыл об этом! По крайней мере, ничего толкового он не мог сказать по этому поводу сильно взволнованной сим вопиющим фактом Харицкой.
Будь он хотя бы не причастен к самовольному изъятию злополучных тюков, он бы стеной встал на свою защиту. Ничего не стоило отговарится самовольным употреблением ключей от склада кем-нибудь из слесарей! Но этого, к его великому прискорбию, не было! Макарыч понимал, что стоило только этим двум паршивцам вякнуть хотя бы слово о его негласном распоряжении, и он пропал!
Но паршивцы молчали! Им тоже было невыгодно продление истории с пропажей утеплителя. Харицкая, не добившись ни от кого никакого толку, нашла крайнего, то бишь, Макарыча. За недогляд материальных ценностей и халатность, она лишила его месячной зарплаты. Что это было совсем незаконно, знали все, но предпочли сделать вид «отсутствия всякого присутствия».
Через час Антонина, заглянув в комнату, увидела бригадира всё ещё сидевшего в той же позе, как и при её отбытии. Обозрев его потемневшее от дум лицо, осторожно прикрыла дверь.
Макарыч думал…
Глава 3
Эпистема… Сапоги на бегу хлябали, хлопали голенищами по щиколоткам с противным чваканьем раздавленного комка слизи. Стас чувствовал, что опаздывает вызывающе неприлично. «Череп» накануне объявил, что будет проводить пятиминутку в полном «кворуме», за исключением тех, кто заранее предупредит его об уважительной причине своего отсутствия. В противном случае («Череп» даже с удовольствием осклабился от предвкушения предстоящего сообщения), весь рабочий состав ДЭЗ’а будет лишен премии за этот день.
Эта мера, по мнению руководства, должна была значительно поднять дисциплину в рядах вверенного ему коллектива. Слишком часто «Череп» стал замечать ситуации, когда вместо выполнения заявок исполнитель оной в наглую заколачивал «бабки» на халтуре! Причём халтура эта была чистой воды официальной заявкой, но только исполненной напарником из соседней диспетчерской! Хитроумная практика такой деятельности не раз приводила к грандиозным скандалам. Оскорбленные хозяева квартиры выясняли, что точно такой же ремонт был сделан у соседа в квартире напротив совершенно бесплатно!
Но на вопросы «Черепа» кто делал им ремонт, хозяева только разводили руками. Мол, сантехник приходил, но из-за отсутствия какой-то нужной детали работать отказался. Он обещал прислать человека, который ее имеет, но за деталь ему нужно заплатить. Она очень дефицитная и дорого стоит. Собрав очередной «пятиминутный» форум, «Череп» впадал в бешенство, грозя уволить новоявленного «Афоню», как только до него доберётся!
Предаваясь таким мыслям, Стас мчался по косогору извилистой тропинкой, срезая путь до МКАД. Катаясь в раздавшихся сапогах на отполированных до блеска кожаных стельках, он пытался совместить остойчивость своего вертикального положения с крутыми виражами замысловатой тропинки, вьющейся по склону. Лучше бы он снял эти позорища сапожьего рода и проделал весь путь босиком! Пусть щебёнка и всё, что ни попалось бы ему под ноги, изрезали и изорвали кожу на подошвах в куски до самых костей! Всё было бы лучше, чем то, что ждало его за железным бордюрным отбойником на другой стороне окружного кольца!
Дождавшись, когда неумолимый железный поток разношерстного транспорта немного поредеет, Стас стремительно рванул через МКАД. В запале захолонувшего сердца от рвущейся ему навстречу ревущей массы машин, Стас едва успел перебежать широкую ленту асфальта. Сделав толчок неудобной ногой, он с разгона взлетел над почти метровой лентой заградительного бордюра… Потом Стас часто вспоминал этот, ни с чем не сравнимый, сухой звук лопающихся костей!
Неловко развернувшись в воздухе, Стас приземлился на усыпанный щебнем откос левой ногой. Нога в донельзя расхлестанном сапоге, наступив на мелкий камешек, неотвратимо поехала в сторону. Стас всей массой своего девяностокилограммового тела подмял её под себя! Сначала он не понял, что с таким звуком отдалось во всем теле! Опрокинувшись на спину, Стас недоуменно смотрел на левую ногу. Изогнутая под неестественным углом, она торчала под коленом как раз над укороченным голенищем сапога.