– Это десерт – массажистки... – поймав мой взгляд, расхохотался Вадим. – Девочки, айда купаться! Обожаю секс в воде.
«Массажистки» не заставили себя уговаривать – тут же сбросили полотенца и, глуповато хихикая, прыгнули в бассейн.
– Чур, моя рыженькая! – предупредил Вадим и в два мощных взмаха, разбрызгав тысячи изумрудно-фиолетовых капель, очутился рядом с ней.
Мне досталась девчонка с пепельными, явно крашеными волосами а-ля Патрисия Каас. Не дожидаясь проявлений активности с моей стороны, она мягко обхватила мою шею руками, а ее ноги, перекрестившись у меня за спиной, уперлись пятками в мои ягодицы. Податливо-упругое лоно касалось мужского начала, щекоча колечками волос.
– Тебе понравится, – улыбнулась юная массажистка и, слегка подпрыгнув, насадила себя, как кольцо «серсо» на шпагу.
Через некоторое время мы расслаблялись за столиком, в центре которого гордо возвышалось серебряное ведерко с двумя бутылками шампанского. Перемежая секс с шампанским, меняя партнерш, через два часа я пресытился платными ласками чуть не до отвращения.
Как ни странно, в подъезде у Могильщика была относительная чистота, даже кошками не пахло. Хотя фатеру он имел на окраинно-трущобном Уктусе. Ясно – в центре жилплощадь не по карману.
– Дело не в деньгах, – словно прочитал мои мысли Вадим, отпирая дверь длинным, похожим на гаражный ключом. – Тут лес рядом, речушка. Первейшее средство от нервишек. Сам в курсе – в зоне только о природе и вспоминаешь.
Принимая во внимание сложный многобородчатый ключ, я ожидал увидеть по меньшей мере дорогие апартаменты, уставленные престижной мебелью и техникой. Посему был немного разочарован убожеством обстановки однокомнатной «хрущевки».
Тяжелый доисторический комод соседствовал с пошарпанным кожаным диваном и парой продавленных кресел около обеденного стола. Из техники присутствовали всего лишь отечественный телевизор «Горизонт» и трехпрограммный радиоприемник.
– Располагайся, – кивнул на диван Могильщик, направляясь на кухню. – Я в момент что-нибудь пожевать сварганю. Хавка, конечно, не из «Пекина», но и не лагерная баланда.
– Слишком не усердствуй, – напутствовал я его.– В зоне мой гурманский пыл начисто отбили. Потребность упала до минимума – с меня довольно яичницы и стакана чифиря без сахара.
– Маска бедного, скромного родственника тебе плохо идет, – усмехнулся Вадим. – Я-то уж тебя знаю от и до. Если желаешь, закажем ужин из ресторации. Телефон в наличии, через полчаса привезут.
– Не суетись, Могильщик. Ты ведь на разговор позвал. Так что давай перекусим наскоряк и займемся делом. Или телом? «Мокруха» намечается?
– Ну ты сразу, Монах, норовишь быка за рога. У меня принцип – на голодный желудок о делах ни полслова. Потерпи децал.
Пока Вадим химичил на кухне, я, по возможности, скрупулезно осмотрелся. Факт, что бытовые мелочи ярче всего характеризуют хозяина.
В первую очередь бросалась в глаза крупная настенная фотография молодой улыбчивой женщины в траурной рамке. Должно быть, это и есть жена Вадима, за убийство которой он «оттянул» восьмерку. Так гуманно схлопотал потому, что сам прибежал с повинной к ментам. Банальный «бытовик» – второй сорт в уголовной среде.
Не удержавшись, сунул руку в бельевой ящик комода. Почему-то почти все люди обычно под бельем прячут самое сокровенное. Так и есть – под рубашками рядом с пухлым бумажником нащупал револьвер. Это оказался «наган» сорок третьего года выпуска с навинченным на конце ствола цилиндриком глушителя. Откинул крышку барабана. Медные птенчики смерти тускло поблескивали во всех семи гнездах.
Что ж, думаю, эта «фигура» нужна мне не меньше, чем Могильщику. К счастью, мы никогда не были кентами, и с его интересами я считаться не обязан. Сунул «наган» за брючный ремень сзади. Глушитель нахально уперся в копчик, ну да черт с ним. Стоящее приобретение никогда не обходится без некоторых жертв.
И как раз вовремя – Вадим уже входил в комнату, неся на вытянутых руках расписной жостовский поднос с холодными закусками и бутылкой «Арарат» посередине.
Через час, когда две трети золотой жидкости из литровой емкости благополучно перекочевали в наши желудки вместе с немудреным овощным салатом и дежурными бутербродами из хлеба, сыра и колбасы, Могильщик удовлетворенно откинулся в своем допотопном кресле и щелкнул крышкой портсигара, доставая два «косяка».
– Пыхнем, Монах. Жизнь плотно забита неожиданностями, как эти папиросы анашой. Так что давай расслабляться. Может, это последний кайф, что мы словим...