Илья Деревянко
Братва
Глава 1
Виктор Соколов по кличке Сокол
В мои сонные мозги с визгом вгрызается электропила «Дружба». Господи! Какая мука, и где я, собственно, нахожусь?! С трудом разлепляю веки. Оказывается, у себя дома, а измывается надо мной будильник! У, сволочь!!! Зашибу!!! Дайте мне кирпич!!! Заткнулся, падла, на свое счастье. Завод кончился. Ладно, живи покамест!
Время – девять утра. Пора вставать. Мама родная, до чего же хреново! Голова чугунная, тело ватное – перебрал накануне... «Если б было море водки, стал бы я подводной лодкой», – поет «Дюна». Стал я ею вчера, да еще какой! Скорее даже не подлодкой, а батискафом. Когда погружаешься – оно вроде бы и ничего, азарт появляется. Все норовишь глубин достичь, в которых, по слухам, истина скрывается. Врут слухи, нет там никакой истины, однако понять этого не успеваешь – отрубаешься. Утром начинается всплытие – пренеприятнейший, доложу вам, процесс!.. Чученька, милая, только ты меня жалеешь, существо бессловесное. Чуча – моя кошка: старая, толстая, важная... Десять лет назад я подобрал ее на лестнице тощим, лишайным, полуживым от голода котенком. Выходил, откормил. Поначалу называл: «Ах ты мой бедный уродец!.. Ах ты мое несчастное чучело!.. Чучело...» Чучело, так и прилипла к ней эта погоняла[1]. Потом для сокращения стала Чучей. Привыкла. Откликается. Теперь она – красавица! Отъелась, распушилась, умывается с головы до кончиков лапок двадцать четыре раза в сутки. Ужасно не любит, когда ее тискают, царапаться начинает. Зато, если Вите плохо – обязательно приходит посочувствовать, мурлычет, пристраивается к самому больному месту... Кисуля моя хорошая! Эй, Чуча! Погоди! Не надо мне щетину вылизывать! И так знаю – рожа у меня в настоящий момент не дай Боже! Бармалей по сравнению со мной – писаный красавчик.
Пищит сотовый телефон.
– Алло-о! – хриплю я.
– Проснулся, Витек? – доносится из трубки голос Сашки Белова.
– Частично.
– За руль сесть сможешь?
– Ясно дело.
– Тогда не опаздывай.
– Постараюсь...
Короткие гудки... Саша Белов – мой напарник. Вся наша бригада разбита на двойки. У каждой – свой фронт работ, свои точки. На стрелки, как правило, выезжаем тоже вдвоем. Большинство вопросов с другими группировками (за исключением чеченцев) можно решить мирно, ну а если вдруг нарвемся на толпу безмозглых отморозков – за нас жестоко отомстят. Шеф-то наш, Толик, всегда в курсе, куда мы отправились. Толковый мужик, прочно держит в руках нити управления. Правит жестко, но разумно и справед-ливо...
В висках толчками пульсирует кровь, в ушах звенит. Эх, была не была! Встаю! В квартире, как всегда, с перепою «гололед». Пол, сволочь, скользит под ногами, а мебель и острые углы стен непременно норовят задеть больного человека.
Ковыляю в ванную.
Н-да! Хорош!!! В зеркале вижу опухшую, обросшую обезьяну с золотым ошейником. Золотые цепи – непременный атрибут большинства современных бандитов. Лично я к рыжью[2] равнодушен, но на подопечных торгашей его изобилие производит ошеломляющее впечатление Благоговеют! Делаются мягче воска. Правда, не все пацаны[3], особенно из старой гвардии, это осознают. Помнится, заехал я в гости к своему другу, Андрюше Воронову. Он начал заниматься рэкетом гораздо раньше меня, но сейчас завязал. Я как раз приобрел в тот день золотой крест с бриллиантами грамм на триста весом и прикрепил к ошейнику. День был жаркий, рубаха нараспашку. Мы с Вороновым сидели на кухне и пили (только не удивляйтесь) чай. Андрюха долго, скептически меня разглядывал, в глазах вспыхивали лукавые искорки.
– Да! – изрек он. – Выглядишь ты, Витек, сногсшибательно! Почище новогодней елки!
Я попытался объяснить насчет психологического влияния на барыг. Воронов внимательно слушал, согласно кивал.
– Вообще-то ты прав! – заявил наконец он. – Действует впрямь сокрушительно! Еще б небольшую деталь добавить, тогда полный абзац! Коммерсилы сразу на колени попадают!
– Какую деталь? – заинтересовался я.
– Золотое кольцо в нос!
Ехидный зараза! Ну да Бог с ним...
Почистив зубы, соскоблив щетину, вымыв голову и приняв контрастный душ, я одеваюсь, причесываюсь, напиваюсь крепкого до черноты чая и засовываю в рот несколько пластинок мятной жевательной резинки, дабы запахом перегара не вводить в искушение гаишников. Затем направляюсь к гаражу.
Погода, по счастью, прохладная. Мо-росит мелкий дождик. На свежем воздухе голова слегка проясняется, однако похмелье по-прежнему выматывает душу. «Брошу пить! – уже, вероятно, в сотый раз обещаю я себе. – После работы завалимся с Сашкой в сауну, хорошенько попарюсь, выгоню из организма шлаки, а завтра возобновлю тренировки!»
Я с детства занимался боксом, карате, кикбоксингом и в былые времена пока-зывал на ринге приличные результаты. В боксе дослужился до кандидата в мастера спорта, в карате – до коричневого пояса. И в кикбоксинге большинство боев выигрывал, главным образом, нокаутом. Проклятое пьянство! Ничего, парилка очистит кровь от алкогольной отравы... При условии, что в бане не окажется нашей братвы с непременными атрибутами – ящиками пива, девицами легкого поведения, анашой и т. д.
Сто процентов из ста начнут соблазнять: «Хлебни, брат, пивка... Курни травки... Смотри, какая девочка...» Но Витя будет тверд как кремень! Если получится... Е-мое! Это еще что за номера? Два краснорожих ублюдка цепляются к пятнадцатилетней малолетке из соседнего подъезда, выгуливающей болонку. Оля, или Таня, или... не помню... Впрочем, не важно! А болонку зовут Джимом. Ранние пташки, вашу мать! Куда лезете?! С утра столбняк замучил? Не мое дело, говоришь? Гм, ну получи, сука рваная, хук[4] в челюсть... Классно он треснулся башкой об асфальт. Теперь второго ногой в брюхо... согнулся... Больно ему... Еще бы! Ничего, тебе полезно, авось поумнеешь!
Чего вылупилась, девочка? Собачка уже пописала? Прекрасно! Ну и иди домой...
Ага, вот она, моя лайба[5], грязная падла, вчера помыть не удосужился. Только попробуй сразу не завестись, только рискни! Вмиг на металлолом пущу!
Завелась, чует, что со мной сейчас шутки плохи. Нервы с перепою, как кошачьи кишки на скрипке. Ну, милая, в путь...
Глава 2
Александр Белов, в отличие от своего напарника, вчера выпил в меру и посему выглядел вполне прилично. Слава Богу, успел вовремя притормозить. Проснувшись, он не мучился, подобно Соколову, а сделал зарядку – двести отжиманий от пола в четыре захода плюс упражнения на пресс – и с аппетитом позавтракал. По правде сказать, Белов тоже не отличался трезвым образом жизни, но в последнее время их с Витькой «заплывы» в хмельное море не совпадали хронологически. В результате то Витя страдал с перепою, а Александр читал ему нравоучительные лекции о вреде алкоголизма, то наоборот... Впрочем, для работы это было хорошо, поскольку один из двойки всегда сохранял ясность рассудка, мог решить на свежую голову возникшие проблемы, а в случае необходимости и доставить совершенно окосевшего друга домой.
Сегодня предстояло немало хлопот. Белов понимал – «болеющий» Витя продержится без лекарства не далее чем до полудня, затем «поцелуется» с первой пивной бутылкой, и пошло-поехало. Где-то часам к пяти его развезет, однако к тому времени, по расчету Александра, все дела будут завершены.
Белов с усмешкой вспомнил недавний случай. После довольно напряженной стрелки они заехали в гости к Андрюхе Воронову, который пригласил старых друзей на дегустацию домашнего вина, полученного им в подарок от тещи, проживавшей в Краснодарском крае. Дегус-тация прошла успешно. Белов с Вороновым чувствовали себя превосходно и лишь слегка захмелели, а вот находившийся в «заплыве» Витя сломался. В течение дня он держался на пивном допинге и ухитрялся выглядеть трезвым, но вино окончательно доконало беднягу. Когда пришла пора разъезжаться по домам, он с грехом пополам натянул один ботинок, минут пятнадцать возился с другим, однако тот упорно не подчинялся хозяину.
3
Пацан – на современном криминальном сленге – вовсе не мальчишка. Пацан – слово вполне уважаемое. Он, конечно, не авторитет, но право голоса имеет.