Цыпа не спускал с телохранителя нетерпеливого жадно-плотоядного взгляда и ждал лишь моей команды. Рука со «стечкиным» нарочито вяло покоилась на колене, но я-то отлично знал, как мгновенно Цыпленок умеет пускать его в ход из любого положения.
– Очень интересно! И кого, любопытно, я «замочил»?
– Дмитрия Карасюка! – начал терять терпение вспыльчивый Баграмян. – Ты что, паясничать сюда пришел?!
– Ну зачем же сразу в бутылку лезть? – мягко возразил я. – Давай спокойно, без хипиша разберемся. С чего ты взял, что это я? Мы с Карасюком твоим даже шапочно знакомы не были! Гадом буду!
– Желаешь доказательств, как я понимаю? – вкрадчиво спросил хозяин дома, блеснув глазами. – Пожалуйста! Сколько угодно! Их даже тупому суду присяжных хватило бы. С большим избытком!
– Кончай вокруг да около ходить! А точнее – ползать! – разозлился я. – Выкладывай! Конкретно!
– Кто же из нас в бутылку лезет? – спросил Баграмян и совсем неожиданно предложил: – Расстегни-ка, уважаемый, свою рубашку!
– Зачем? – глупо сказал я, хотя уже начинал понимать, где собака зарыта.
– Желаю взглянуть на распятие!
– Ради Бога! Любуйся! – Я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и вытянул за цепочку крест наружу.
– Антиквариатом интересуешься? Должен тебя жестоко разочаровать – не продается!
– Несолидно и глупо было бы, – сказал хозяин дома, впиваясь глазами в изумрудное распятие, – собственные вещи покупать. Крест этот вместе с партией камушков был у Карасюка. Которого ты убил и ограбил!
– Лажа! – почти искренне возмутился я. – Никого я не грабил. Сувенир мне старый приятель недавно подарил!
– Придется назвать имя столь щедрого приятеля! – жестко сказал Баграмян, недоверчиво кривя свои пухловатые губы. – Если, конечно, не желаешь вместо него крайним остаться.
– Сергей Гриненко.
– Ну, конечно! – насмешливый хохот армянина сильно смахивал на уханье совы. – Как я сам не догадался! А ты далеко не дурак, Монах! Знаешь, как передергивать!
– Не понял! – прервал я неестественное веселье собеседника. – Я точно говорю! Без туфты – он!
– Это называется – с больной головы на здоровую! – Со смуглого лица хозяина слетела приклеенная улыбка. – Он главный свидетель против тебя. Вполне даже логично, что ты его утопить пытаешься! Но Грин мой человек, проверенный, и твой наглый наговор не прокатит. Ни единого шанса! Так что завязывай упираться и давай перейдем к нашему делу. Добровольно камушки отдашь?
– Ладно. Давай начистоту! – Я обернулся к своим ребятам и распорядился. – Ступайте на кухню перекурить и Вику с собой цепляйте!
Когда Вика в сопровождении моей четверки удалилась, я некоторое время курил, задумчиво глядя в спокойно-внимательные глаза Баграмяна, потом сказал:
– Карасюка и верно убрал я, но по личной просьбе Грина. Должок за мною лагерный был, вот я эдак и погасил его. Как интеллигент в третьем поколении, я всегда аккуратно плачу по счетам. В благодарность за ликвидацию врага Грин и подогнал мне распятие. Никакую партию изумрудов я в глаза не видел. Даже и разговора о них не было. А сволочь Грин что говорит?
Хозяин дома сидел, опустив глаза, по-собачьи наклонив голову набок, видно, больше вслушиваясь в мои интонации, чем в слова. Наконец поднял настороженно-пристальный взгляд и сказал:
– Кто подтвердить это может?
– Господин Цепелев, – кивнул я на Цыпу.
– Несерьезно. Он твой человек. Кто еще?
– Никто, – я развел руками, начиная склоняться к мысли, что, как ни крути, а придется мне все же применить последний неоспоримый аргумент, спрятанный до времени в кобуре под мышкой.
– Подобьем итог! – как-то странно усмехнулся Баграмян.– Что мы имеем? Твое слово против слова Грина. Негусто! Весьма!
– А он-то что говорит? – снова задал я вопрос, не дававший мне покоя.
– Он утверждает, что случайно заметил на тебе крест, очень похожий на тот, что он передал Карасюку вместе с изумрудами и билетом. Вот я Вике и поручил проверить...
– Каким билетом? – уточнил я из любви к полной ясности во всех деталях.
– Авиабилетом до Гамбурга. Если б не ты – летел бы сегодня Карасюк в западную цивилизацию, а не в ад! – усмехнулся армянин, выказывая некоторое болезненное пристрастие к черному юмору.
– Должен был нелегально вывезти камушки в Германию?! – вопросил я так громко, что Баграмян вздрогнул, а его телохранитель сразу наставил на меня обе свои крупнокалиберные фигуры.
– Естественно! – Старый армянин подался вперед в кресле, вскинув на меня напряженно-колючий взгляд. Его ореховые глаза потемнели до агатовых. – Ты предполагаешь...