Впрочем, скандал с местными властями — пусть и номинальными — в мои планы совсем не входил, и я, как пай-мальчик, дисциплинированно поплыл к берегу.
Рафаил уже возлежал на песочке, подставив волосатую грудь небесному светилу, разноцветно множившемуся на его теле в весело искрящихся капельках морской влаги.
Не обтираясь, я улегся рядом с ним на своем роскошном махровом полотенце, ощущая полное довольство и собой, и окружающим миром. Приятно все же, в натуре, совершенно не шевелить мозгами о надоевших делах и постоянных разборках, отдавшись спокойно-ленивому ничегонеделанью обыкновенного российского курортника. Лафа, короче.
— Евгений, можно задать вам нескромный вопрос? — сосед скосил на меня из-под полуопущенных ресниц свои фальшивые "самоцветы".
— Да хоть целых два, — щедро разрешил я, переворачиваясь на спину, чтоб загар ложился на тело равномерно. Смахивать на кисть негритянской руки — густо коричневой с внешней стороны и забавно розовой с внутренней — мне вовсе не улыбалось.
— Что означает иностранная надпись на вашем правом плече? Какой это язык?
— Латынь. Имею давнюю слабость к данному мертвому языку, — пояснил я, ни капли не смутившись. — Татуировка — дань моей бурной юности, не более того. Читается: гомо гомини люпус эст. Человек человеку волк, то бишь. Это просто знаменитый афоризм, а не моя жизненная установка, кстати.
В одиннадцать часов утра я покинул пляж и дремлющего Рафаила, отправившись принимать назначенные мне водно-лечебные процедуры. Их было две разновидности — душ Шарко и сероводородная ванна. Последняя особенно понравилась мне своей малой продолжительностью — требовалось всего три минуты по песочным часам пролежать в теплой желтоватой водице и "Гуляй, Вася!" Женя, то бишь.
Душ Шарко на нормальный душ совсем не походил. Бьющая толстой струей установка больше смахивала на станковый пулемет, чем на медицинский агрегат. Вода била по телу весьма ощутимо-мощно. Как потом выяснилось, напор струи составлял около трех атмосфер. Во время "расстрельной" процедуры я был нагишом, но ни малейшей неловкости не испытывал, так как управляла водометом сильно пожилая медсестра, давно потерявшая к мужским интимным причиндалам живой женский интерес.
После обеда я вернулся в номер и попробовал продолжить начатую еще в Екатеринбурге повесть "Альбатрос" о моем почти безоблачном детстве, но литературное творчество никак не клеилось. Ну, тут "ларчик" просто открывался — во время пищеварения желудку требуется целая масса крови, и та в голову поступает уже скупо. А для действенного мыслительного процесса нужно интенсивное омывание мозгов кровью. Вспомнив данный медицинский факт, я забросил тетрадь с рукописью в шкаф до лучших времен и отправился на прогулку.
Одесса — роскошный городишко. В смысле большого наличия всяческих зеленых насаждений. Дома в основном из белого силикатного кирпича, многие стены симпатично увиты плющом и разными другими ползучими растениями с розовыми и фиолетово-оранжевыми цветочками.
А в социально-бытовом плане город-герой сильно смахивает на родной Екатеринбург — так же много на улицах проституток и милицейских патрулей — куда ни плюнь.
Для поднятия своего образовательного уровня, да и просто из понятного любопытства, я поинтересовался здешними ценами на сексуальные услуги. Выяснилось, что стоимость местных путанок практически не разнится от уральских — в среднем сто гривен за час, что соответствует трехстам российским рублям. Хотя бы в этом вопросе СНГ живет и развивается в едином экономическом пространстве, надо с удовлетворением отметить.
Все остальные цены сильно отличались от наших в сторону увеличения. К примеру, книги стоят в два-три раза дороже аналогичных российских изданий, а солнцезащитные очки, которые я, не удержавшись, приобрел, имели ценник аж в двести гривен — семьдесят долларов, то бишь. Правда, они германского производства фирмы "Лидер" и смотрятся совсем неплохо, даже эффектно, можно вполне смело констатировать.
В этот день пришлось не только на очки поиздержаться. Прогуливаясь по тенистым улочкам без всякой определенной цели, случайно вышел на Ромашковую. Окраинная тихая улочка, так называемого частного сектора, правда, никаких ромашек в близлежащих окрестностях не наблюдалось. Зато тут в изобилии росли благородные пирамидальные тополя и экзотические кипарисы. А за сетчатыми проволочными палисадниками радовали глаз плодовые деревья и густые навесы из виноградных лоз.