По старательно равнодушному тону вопроса я вмиг почуял подвох. Довольно-таки наивный, впрочем.
— Само собой, очень даже часто. Постоянно ходили друг к другу в гости по-землячески. Последний раз был у него нынче днем.
— С какой целью?
— Позвал Романа Борисовича на обед в столовую, — невинно пояснил я, невольно скосив взгляд на овчарку. Собака неотрывно смотрела на меня своими выразительно-умными карими глазами с иссиня-черными бусинками зрачков, будто желая срочно засвидетельствовать хорошо известный ей факт — что я был последним, кто вышел из номера убитого.
"Как настроение, псина? — мысленно усмехнулся я, с удовольствием затягиваясь душистым болгарским дымом. — Близок локоть, но не укусишь, да? К счастью, Господь не дал тебе умения говорить, чему я, признаться, весьма рад, в натуре!"
— После обеда с Романом Борисовичем не виделись? Никаких подозрительных звуков из соседнего номера не слышали?
— Нет. После обеда я по привычке чуток подремал, а час-полтора назад спустился позагорать к морю. Ничего особенного не слышал и не видел, к сожалению.
Рыжий тип еще с полчаса пытался выудить из меня что-нибудь путное, но беспонтово. Совершенно безрезультатно, то бишь.
Испортить мне настроение, правда, ему вполне удалось, так как на прощание, пригласив из соседнего номера эксперта, он распорядился снять с меня отпечатки пальцев.
— Это простая формальность, Евгений Михайлович, не хмурьтесь, — ухмыльнулся следователь. — Второго соседа мы тоже дактилоскопировали. И Рафаил Вазгенович даже не думал возражать, кстати. Так что берите с него пример и не расстраивайтесь по столь ничтожному поводу.
— А я и не расстраиваюсь. Но, сами должны отлично понимать, что подобные уголовные процедуры оптимизма нормальному законопослушному гражданину не добавляют.
— Больше тревожить вас не будем. По крайней мере, сегодня. — Следователь положил на стол картонный квадратик. — Оставляю личную служебную карточку. Если вдруг что-то припомните — звоните в любое время, не стесняйтесь. А пальчики рекомендую прямо сейчас вымыть с мылом, пока краска окончательно не высохла. Всего наилучшего!
Когда следак и кинолог с собакой покинули комнату, я глянул на картонный квадратик и выяснил, что со мной беседовал Капорейко Олег Петрович, старший инспектор уголовного розыска.
Старательно смывая в ванной комнате с ладоней липкую черную краску, я подвел малорадостный итог:
"Если у здешних пинкертонов хватит сообразительности послать запрос в Екатеринбург или Москву, то они очень скоро узнают весь мой уголовно-послужной список. Тогда, ясно, возьмутся за меня уже всерьез и качественно иначе. С особо опасными менты не церемонятся".
Наверно, до полуночи курил в шезлонге на террасе, размышляя, как поступить с сучарой Рафаилом. Но ни к чему конкретному прийти так и не сумел, так как все карты путал таинственно исчезнувший пояс. Замочить мутнорылого соседа — дело, понятно, плевое; но надо ведь, по уму, с этого еще и какой-никакой существенный навар поиметь. Проблемка.
Жара стояла чисто адская. Заснуть удалось лишь после того, как намочил холодной водой простыню и завернулся в нее навроде египетской мумии.
Утром следующего дня я поднялся поздно и сразу направился через лоджию к Рафаилу Вазгеновичу. Но того уже и след простыл — должно быть, по своему обыкновению с самого ранья слинял на пляж.
На всякий случай, я произвел доскональный обыск его "люкса". Заветного пояса не обнаружил, к сожалению. Каких-либо документов и ценностей — тоже.
На лоджии нос к носу столкнулся с потрясающей девчонкой лет двадцати с малюсеньким гаком. Открытый розовый сарафан и широкополая соломенная шляпа привносили в облик блондинки некую домашность и пикантность одновременно.
— Что вы делаете на грешной земле, небесное создание? — совершенно непроизвольно вырвался у меня слегка затертый комплимент. Если б имелась в наличии некоторая толика времени, то я, безусловно, разродился бы куда более изящно-галантным высказыванием. В натуре.
— Хочу довести до вашего сведения, что я совсем не ангел! — рассмеялась прекрасная незнакомка, одаривая меня благосклонным взглядом своих серо-голубеньких глаз. — Я ваша новая соседка. Приехала из Нового Афона отдохнуть от скучных лекций в пединституте. Зовут Ольгой. А вас?
— Евгением. — Я склонился в полупоклоне и испытующе глянул снизу в ее лучистые глаза. — Соседка, говорите? Странно, что вас сюда поселили. По-моему, номер, где накануне произошло крупное преступление, должен быть опечатан…