— Без базара! — согласно-сочувственно поддержал метрдотель. — Молодежь нынче вконец оборзела. Никаких авторитетов не признает, кроме, понятно, американского дяди Сэма на зеленых бумажках.
— И что же мне теперь делать посоветуешь? — упав духом, спросил начинающий частный таксист. — Может, в милицию обратиться? Авось, помогут.
— Смотри сам, — моментально потеряв и сочувствие, и благожелательность в голосе, жестко заметил лощеный метр. — Но не советую. Прикинь сперва последствия… Или ты секрет бессмертия в заначке имеешь?
— Нет, но…
— Вот то-то и оно! — отрубил Григорий, невольно усмехнувшись случайно образовавшейся поэтической рифме. — В подобных делах лучше не суетиться, не спеша все досконально обмозговать и точно взвесить. Короче, сделаем так: я пробью по своим каналам ситуацию в аэропорту, узнаю, кто там конкретно масть держит, а ты пока не дергайся раньше времени. Заметано? Вот и отлично! Подгребай сюда через пару-тройку деньков. В тринадцать часов я обычно всегда свободен. Найдешь меня в восьмом номере на втором этаже.
После разговора с метрдотелем Вадим немного приободрился. Авось, Григорий сумеет каким-нибудь манером разрешить его проблему с портовыми рэкетирами. Хотя, если честно, какие-то полусонные с поволокой глаза метра особого доверия и оптимизма не внушали. Не был он похож на "крутого" ни капли.
Впрочем, первое впечатление зачастую бывает обманчивым, не имеющим к объективной реальности ни малейшего отношения.
Успокоившись данным соображением, Вадим энергичным шагом быстро преодолел четыре квартала до своего дома.
Собственная однокомнатная квартира была его гордость и радость — единственным серьезным достижением в жизни, которого он смог добиться, добросовестно отпахав на местном металлургическом заводе без малого десять лет инженером по технике безопасности. Очень вовремя успел получить жилплощадь — буквально в последние дни советской власти. Сейчас-то задаром ничего не отломится. Звериный оскал капитализма на российском "дворе". Даже законную зарплату работягам уже восьмой месяц не выдают. Потому и уволился Вадим с родного завода, решив попытать счастья частным извозом. Авось, идея себя оправдает. Чем черт не шутит.
Женился Вадим в тридцать один год — только тогда, когда стал, наконец, обладателем вожделенной квартиры. Не желал он, как другие, ютиться в семейном общежитии среди вечного детского плача, гомона соседей и чада единственной на весь этаж кухни. Пословице "с любимой рай и в шалаше" Вадим никогда не верил. Для полноценной семейной жизни, считал, обязательно необходимо отдельное собственное "гнездо".
С женой, правда, не слишком-то ему повезло. Положил глаз на первую попавшуюся симпатичную молодую особу, когда наведался в районное ЖКО внести квартплату. Катарина, работавшая там младшим бухгалтером, не оставила без должного внимания робкие попытки заигрывания долговязого белобрысого парня. Особенно ей импонировало, что Вадим постоянно носит галстук, как начальник какой-то. Среди ее многочисленных приятелей данный атрибут мужской одежды никто не надевал почему-то. И костюм у Вадима всегда был опрятно чистый и старательно выутюженный. Да и тот факт, что новый ухажер имел отдельную жилплощадь играл для бухгалтерши весьма немаловажную роль. Надоело ей до синих чертиков жить в квартире с престарелыми родителями, ворчавшими по любому пустяковому поводу и требовавшими, чтоб она отдавала в семейный бюджет всю свою зарплату. А чего отдавать-то?! Месячный оклад младшего бухгалтера триста рублей всего. Столько крохотный флакончик модных парижских духов стоит. А ведь еще одеться более-менее прилично хочется.
Поднявшись на свой этаж, Вадим, как обычно, звонить в дверь не стал, а просто открыл ее собственным ключом. Катарину электрозвонок постоянно приводил в состояние, близкое к нервному срыву, да и дочурку Веронику разбудить опасался. В полуторагодовалом возрасте она уже, а любит сладко поспать точно так же, как и в младенчестве. Натуральная засоня уродилась, видать. Зато, когда вырастет, нервы у дочери, наверняка, будут весьма крепкие. При нынешней бардачной психованной жизни вещь очень немаловажная и сильно полезная.
Жена занималась своим излюбленным глупым делом — увлеченно таращилась на телеэкран, остро переживая перепетии взаимоотношений и надуманные проблемы какого-то мексиканского семейства из популярного телесериала. Чтобы не потревожить спящую в кроватке у окна Веронику, звука практически слышно не было — жена воспользовалась наушниками, подключившись ими к телевизору.