Света мягко отстранила мою парализованную руку и как-то очень уж по-взрослому усмехнулась:
— Жарко. Летом я почти всегда так на работу хожу. Халат плотный, не просвечивает. Ты шокирован, да?
— Нисколько! — бодрячески сказал я, порываясь возобновить увлекательную атаку на бастион, который кроме колечек шелковистых волос ничем, как выяснилось, защищен не был.
— Какой ты нетерпеливый! — поощрительно улыбнулась законспирированная нудистка. — Но сначала, как условились заранее, прими лекарство. Будь пай-мальчиком.
Терять драгоценное время на явно бесполезные отнекивания было жаль. Потому я безропотно заглотил противно-горькую микстуру, зажевав миниатюрным шоколадным бочонком с вишневым ликером.
— А теперь ложитесь, больной, на кроватку. Я сама все сделаю, не потревожив ваше травмированное плечо, — наигранно строго велела медсестра, расстегивая перламутровые пуговки на своем хрустяще-накрахмаленном халате. — Ты как, Евгений, предпочитаешь: чтоб я сидела к тебе спинкой или лицом?
— Спинкой оно более как-то впечатляюще, — не раздумывая, выбрал я и пояснил: — Люблю, малышка, обозревать сразу все основные женские достопримечательности. Я ведь художник по характеру. Натуралист.
Видок и на самом деле получился знатно потрясный — чуть полноватые молочно-ослепительные ягодицы вкупе с гибко-тонкой загорелой талией и спиной смотрелись ничуть не хуже какой-нибудь похабной картинки Пикассо. А в ритмических движениях "всадницы" был такой весело-задорный напор, что у меня закралось смутное подозрение, что трахаю не я, а меня. Ладно. По крайней мере, можно с удовлетворением отметить тот факт, что мой милый орган нашел-таки себе более интимно-приятное и нежное отверстие, чем то, которое ему предлагалось Светой в первый больничный день. Таким образом, замечательный ощутимый прогресс налицо. На члене — точнее.
Впрочем, через пять-семь минут мне почему-то уже прискучило любоваться живой порнокартинкой, голова стала какой-то ватной и одновременно тяжелой, возбуждающий адреналин в крови весь куда-то испарился, превратив тело в бесчувственное бревнышко. К ужасу своему, я вдруг ощутил, что и "телескоп" мой начал заметно сокращаться — до размеров обыкновенной подзорной трубы. Карманного варианта.
Но страшного позора я все же избежал, успев выплеснуть мощный заряд мужской энергии в наседавшую "противницу", пока затвор моего орудия окончательно не заклинило от непонятного охлаждения. Удался сей постельный подвиг только благодаря непревзойденному личному творческому воображению: призывая оргазм, я мысленно представил себе такую красочную ошеломляюще-страстную оргию, которую, уверен, не лицезрел даже сластолюбец маркиз де Сад в своих развратных наркотических снах.
Света повернула ко мне довольное улыбающееся личико, хотела что-то спросить, но передумала и слезла с кровати. Да и о чем базарить — "подзорная труба" уже нагло съежилась до параметров банального театрального бинокля.
Я поспешно прикрыл свое увядающее хозяйство верблюжьим одеялом и, делая хорошую мину при плохой игре, весело заявил:
— Благодарю, милая, за подаренное щедрое блаженство. На сегодня, пожалуй, хватит. Наверно, в схватке с коньяком я сильно переоценил свои силы. Прости, малышка, но спать хочу — просто спасу нет.
— Все нормально. Почти все мужики один раз кончают, — понимающе-снисходительно улыбнулась медсестра, натягивая халат и аккуратно застегивая пуговки на нем. Спокойной ночи, пай-мальчик! Бай-бай!
Для собственной реабилитации и объективности я хотел внести полную ясность в вопрос и популярно разжевать этой нахальной девчонке, что обычно "кончаю" за любовный сеанс не менее трех раз, но пока мысленно выстраивал слова в стройно-убедительный ряд, Света уже упорхнула из палаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Оно и к лучшему. Разговаривать сил уже не осталось, как и держать глаза открытыми. Веки словно были нашпигованы свинцовой дробью пятого номера. Сознание мое плавно-легко отделилось от бренного тела и воспарило в бездонную глубину черного неба на любовное свидание с какой-нибудь приглянувшейся звездочкой, наверное.