Когда дела идут совсем плохо, Симха-Меер начинает наседать на учителя, чтобы не дать ему насесть на него, Симху-Меера. Разного рода ораторскими уловками он заставляет реб Боруха-Вольфа произнести первые несколько слов, а потом, словно поймав конец клубка, начинает крутить его, закручивая еще больше. Он делает это легко и непринужденно. И при этом кричит, перебивает учителя, так что старик смущается и замолкает, запутавшись в сеть, которую он приготовил для мальчишки. Реб Борух-Вольф очень волнуется. Его правый глаз поднимается так высоко, что едва не залезает под бархатную ермолку, усы топорщатся, как у кота, упустившего из своих когтей мышь. Ему стыдно перед учениками, что этот малыш так ловко выскользнул из его рук, выставил перед ними на посмешище. Он совершенно подавлен. Он уже хочет остановиться, уйти с достоинством, но теперь его не отпускает Симха-Меер. Как паук опутывает муху паутиной, так запутывает этот малыш своего учителя. На минутку он отпускает его, играет с ним, чтобы тот еще сильнее увяз. Со злобным наслаждением Симха-Меер тянет талмудическую дискуссию, из которой ни он, ни его учитель не знают, как вылезти. Он подбрасывает хитроумные вопросы, выискивает внутренние противоречия, сам отвечает себе, находя подтверждение своим словам в Талмуде. Прежде меламед провоцировал учеников, теперь он провоцирует меламеда, подсовывает ему половинки слов, за которые старик хватается, как утопающий за соломинку, но попадает впросак. Мальчишки щиплют себя, чтобы не рассмеяться в полный голос. Старик корчится от боли.
После этого Симха-Меер сидит спокойно и свободно несколько дней и открыто играет со своими друзьями в записочки. Он старается ничего не скрывать от меламеда.
— Жир и жертвы вознесения воскуряются… — произносит он по-древнееврейски, а потом переводит это на простой еврейский язык. И все с напевом, как положено при изучении Талмуда. И тут же добавляет с тем же напевом: — У меня тридцать один…
Все мальчишки старше его, один даже жених с золотыми часами в кармане атласного жилета, который он носит в будние дни. Они его не любят, этого малыша. Они не делают ему снисхождений за его таланты. Им не подобает дружить с этим выскочкой. Их отцы только и знают, что ставить им Симху-Меера в пример, стыдить их из-за него. Но им приходится каждый четверг подходить к нему и просить разъяснить им урок Геморы, пройденный на этой неделе. Симха-Меер делает это не бесплатно, он ничего не делает бесплатно. Приходится покупать ему мороженое у кацапа, который носит на голове бочонок с надписью «Сахарморож» и смахивает на Малкицедека[31] из «Тайч-Хумеша»[32], когда тот идет навстречу праотцу нашему Аврааму с бочонком вина на голове. Те, у кого есть золотые часы, должны позволить Симхе-Мееру заглянуть внутрь часов, дать посмотреть, как крутятся их зубчатые колесики. Бедные дети, у которых ничего для Симхи-Меера нет, рассказывают ему истории про то, что делают муж и жена, оставшись наедине. Находясь среди взрослых учеников в этом хедере, Симха-Меер очень рано узнал о запретных вещах, и он внимательно слушает всякий раз, когда мальчишки заново рассказывают ему, как их отцы вылезают из своих постелей, где они, их лежащие вместе с ними сыновья, притворяются спящими.
Иногда он делает подлости, этот маленький Симха-Меер. Он неверно истолковывает какому-нибудь мальчику лист Геморы, а потом наслаждается, когда тот неправильно отвечает учителю и получает чубуком по спине. Мальчишки знают, что он это сделал нарочно, но за руку его поймать не удается. У них много обид на этого маленького вредителя, но никто в хедере не может так, как Симха-Меер, заморочить злобного меламеда. Никто, кроме него, не умеет так ловко передавать записочки под столом. И никто, кроме него, не может устроить такую ссору между меламедом и его женой.
Меламед женат вторично. Его жена намного моложе его, но она недотепа и к тому же бесплодна. Именно поэтому с ней развелся первый муж. Она ничего не замечает, все пропускает мимо ушей, все путает, как говорится, о соломинку спотыкается. Меламеду с ней живется несладко. Она не обращает внимания на его нужды, и его это очень злит. Его раздражает, когда она задает ему вопросы.
— Борух-Вольф, — спрашивает она с напевом, растягивая слова, словно они резиновые, — Борух-Вольф, ты пойдешь есть?
— А как же иначе? Еда сама придет ко мне? — отвечает ей Борух-Вольф вопросом на вопрос.
— Борух-Вольф, что мне дать тебе поесть?
— Бульон с лапшой, — говорит ей реб Борух-Вольф.
— Что ты! — восклицает его женушка. — Где я тебе возьму бульон с лапшой в будний день?
31
Царь древнего ханаанского города Шалем (Салим), идентифицируемого еврейскими комментаторами с Иерусалимом. Согласно библейской книге Берешит, 14:18–20, встретил праотца еврейского народа Авраама вином и хлебом.
32
Традиционное переложение Пятикнижия Моисеева на идиш с добавлениями притч и комментариев. Считалось литературой, предназначенной для необразованных людей, прежде всего женщин. Иногда сопровождалось картинками.