Вчера была у нас свадьба в деревне. Я не имел понятия о всех этих церемониях; это умора, что за фарсы! Невесту как будто покупают. Жениховы уполномоченные кладут гривенники на кусок хлеба, а уполномоченные невесты не берут, говоря: «Что она, урод, что ли? Она баба плотная, хорошая работница. Возьми свою гривну, гривну наживешь скоро, а невесту выкармливай 16 лет». Там станут все прибавлять более, а там перепьются, а там сговор, а там и обручение, а невеста все покрыта полотенцем и все воет какую-то женскую песню. Сегодня приходили молодые, не с конфетами, а с яйцами. Наши крестьяне все предобрые.
Сегодня подарил я одному новую избу, его вся развалилась от ветхости; надобно было видеть его радость и благодарность. Мне хочется, чтобы у всех были избы хорошие, и я их выкрашу: тогда вид на деревню будет прекрасный.
Александр. Семердино, 16 мая 1820 года
Бородач, принесший мне твой пакет из Троицкой экспедиции [то есть почты из Сергиева Посада, вблизи которого и было село Семердино], не менее доволен меня: он придерживается несколько горячего, а я ему поднес стакан вина и подарил, кроме того, целковый, прося его, однако ж, напиваться, всегда возвращаясь от меня домой, а не едучи ко мне. Старик пресмешной и не дурак. Я смеялся его суме, которая, кажется, еще старее его; он стал сам шутить и уверять, что ей более ста лет и что ежели бы сложить все деньги, употребленные на ее починку, то можно бы было купить девять сумок, но не соблюдена бы была экономия.
Рад я, что Дмитрий Павлович не имеет более на лбу аттестатов задумчивости своей, и еще более, что не пускается за Пиренеи; в этом путешествии одно только приятно – перепутье: можно между Рейном и Гаронною найти некоторый городишко, в коем время проводится не так-то скучно; оттуда, право, не захочется в Мадрид.
Тургенев так привык спать, что до обеда и во всякое время у него привычка, говоря, хлопать глазами и закрывать их; у него такой вид, будто он говорит: хочу посмотреть, нельзя ли мне поспать; но поскольку не получается, надобно подождать, покуда я скажу. Мы также нашли перемену в нем, то есть в наружности, а душа все та же, а это главное. Спит-спит, да наконец и выспится; прошу же отделаться от злого сердца! Скажи ему, что Шушка его стала здесь еще резвее и часто о нем вспоминает. Каподистрия будет жить на Каменном острове; это весть хорошая для петербургских жителей и для приезжих.
Поделом вору и мука! Хотя Тистльвуду [известному заговорщику, казненному в Лондоне 9 мая 1820 года] и не бросят кошки в лицо, но я рад, что ему наденут на шею орден Веревки и завяжут покрепче. Злодеяние их ужасно. Каково Кастльрегу читать в газетах, что они хотели, отрубив ему голову, посолить да сберечь в банке спиртовой как редкость? Я желаю, чтобы в Англии прибегнут к тем же почти мерам, как и во Франции, – тогда все господа либералисты согласились бы, что свобода печати, неограниченная, личная свобода и прочие бирюльки вредны, ежели и умный, холоднокровный и любящий отечество свое англичанин принужденным нашелся их отвергнуть. Называй нас как хочешь, а счастливее нас нет никого в Европе. «Вы недовольны, сударь? – спросил я у кое-кого. – Как! Вы разве хотите, чтобы было как в Англии, Франции, Германии или Испании? Предоставьте им заниматься экспериментами, а когда они осуществят вашу мечту, нам останется только подражать им». На что отвечал он очень утешительною пословицей: «Часто из избытка зла рождается добро; посмотрите на Москву, она прекраснее, чем когда-либо». Великолепное рассуждение! Оттого что ваша жена красива, убейте ее и женитесь на еще более красивой.
Константин. С.-Петербург, 18 мая 1820 года
Здесь третьего дня был в городе пожар в Измайловском полку, сгорел дом бывший Гарновского, по неосторожности кучера, который с трубкою ходил в конюшню и обронил огонь. Государь был на пожаре. В Царском Селе не могут еще дойти, отчего загорелось, и подлинно странно: пожар начался в куполе церкви. Обвиняют полицию в том, что только две были трубы, и то неисправных, а городские не прежде могли поспеть, как в три часа по вытребовании. Александр Львович и тут нашел сюжет к каламбуру. Ему говорят, что не было помп. – «Вот что значит двор без помпы!» Я возле него сидел в концерте у Боргондио, и он меня все время смешил. Она пела бесподобно, заставляли ее повторять «Di tanti palpiti» и много аплодировали. Московский наш Семенов играл на скрипке концерт мудреный, но нехорошо. Много было народу. Ни сих днях она уезжает; жаль!