Александр. Москва, 6 февраля 1811 года
Ты о миллионе выгоды для казны говоришь как о шутке. Надобно, чтобы знали о сем в Петербурге: знаешь ли ты, что сие дает тебе право просить 3-го Владимира? Фавст боится, что ты не взял 1000; хочет тебе написать ругательное письмо. Можно подумать, что он бы на твоем месте взял их. Однако же из ста человек девяносто девять не привередничали бы: что такое 12 тысяч – для службы весьма невинно. Нет, брат, в нас обоих и Якова Ивановича кровь течет; все везде без милосердия крадут, но мы пойдем лучше по миру, нежели совесть замарать. Когда был я судьею над корсарами нашими в Средиземном море, бог знает какие суммы мог класть себе в карман, но сего не желал и в том не раскаиваюсь. Вся Россия знает, что императрица предоставила 3 миллиона в распоряжение батюшки, но что он принудил уступить Крым за 600 тысяч пиастров, а остальное вернул. Батюшка сказал мне однажды: «Дурак я был, деньги эти велено отдать Потемкину, а он их промотал». В глубине сердца своего он думал совсем иначе. Поскольку ты в этом отношении несгибаем, то прошу тебя также не отступаться ни от полушки, ежели дело идет о заслуженном награждении: требуй, кричи, настаивай. Граф тебя поддержит.
Все твои денежные распоряжения будут исполнены. Старухе послал я еще деньги через Митюшу, детям отдал, но только половину, а другую в Святую неделю отдам. У Лизаньки был флюс, теперь их танцклассы очень веселы, и много съезжается. Мы с Фавстом почти всякий раз бываем и танцуем. Фавст приводит туда своих музыкантов; от этого малютки бывают очень счастливы[77]. Завтра едем мы с Фавстом смотреть подмосковную; очень мне ее хочется купить, потому что она в трех верстах от Петелина [подмосковная Фавста Петровича Макеровского, впоследствии принадлежавшая его дочери]. Наташа хочет избавиться от всех своих бриллиантов (столь бесполезных) и купить ее; она дает 5000 доходу в год, прибавь 5000 рублей, кои князь ей дает на мое жалованье: это уже 10 000, и тогда будь что будет, ежели даже и случится с нами несчастье проиграть процесс. Вот обеспеченное существование, и, оставаясь в этом имении, которое только в 35 верстах от Москвы, по шесть-семь месяцев в году, мы будем много экономить и увеличивать доходы. Так ли? А за соседа одного можно дать тысяч двадцать.
26-го венчали Наташу Пушкину[78], к свадьбе приехали Ваня, Александр и Хитрова. У нас почти что ни день, то свадьба.
Сенявин тебе очень кланяется, он скоро едет назад в Петербург. Почтенный этот добрый человек со всех сторон претерпевает несчастья, обиды. Только и имеет он, что 200 душ, и то какая-то родня, на Анну Петровну похожая, отнимает; дело в уездном суде, имение взято в казенный присмотр. Видя, что нечего делать, он возвращается в Петербург. Ах, в какое злое время мы живем! Но есть прекрасные минуты и неведомые злым наслаждения, кои за все вознаграждают. Грейг тебе также кланяется всякий раз, что мы его видим. Он большой фаворит Наташин. Бегу к Бальмену: прислал мне сказать, что Воронцов [будущий фельдмаршал] приехал.
Никита Волконский женится на княжне Зинаиде Белосельской.
Александр. Москва, 28 января 1811 года
Вообрази, что Воронцов и Бальмен едут завтра поутру: есть причины, кои принуждают последнего ехать гораздо ранее, нежели он хотел. Он сам их тебе объяснит. Ты можешь себе представить, как бедная Маша огорчена.
Александр. Москва, 31 января 1811 года
Отгадай, у кого я сегодня был? У Сережи Уварова. Он приехал на три недели с женою и обнимает тебя сердечно, все тот же добрый малый и любит нас по-старому, и с ним приехал Роман. Он и нас сегодня принял и также очень тебе кланяется и велит у тебя спросить, долго ли тебе за докторшами волочиться. Скажи Бальмену, что Селим безутешен после его отъезда и все плачет. Ходит слух, будто император будет в Москву и что граф Каменский также призван, для переговора с его величеством. То-то кабы правда, да тебе бы с ним приехать!
78
Графиня Наталья Алексеевна Мусина-Пушкина вышла замуж за князя Дмитрия Михайловича Волконского. На ее свадьбу приезжали два ее брата и замужняя сестра.