Я за Брокера рад хлопотать, но очень боюсь, чтобы не было уже кого-нибудь в виду. На это место множество всегда охотников, которые не дремлют; еще не очистилось, а они уже тут со своими искательствами. Я бы очень советовал просить графиню, она даже и верно будет ходатайствовать за доброго человека. На место Багреева – Кушелев-Безбородко директором, нужно и его согласие, и, я чаю, и представление, а если ему графиня скажет слово, то он все сделает: тогда и графу будет легче, ибо останется только согласиться на представление. По всему этому я советую тотчас к ней писать, а если Брокер ее знает, – и самому Брокеру. Также Фавст может попросить камергера, своего знакомого, дабы он напомнил графине (забыл, как его зовут). Между тем я, с своей стороны, также хлопотать буду и душевно буду рад, если Брокеру достанется это место. Не зевайте вы сами.
Константин. С.-Петербург, 2 ноября 1834 года
Воронцов мне пишет, что он почти сладил в Крыму покупку для Марицы [то есть жены К.Я.Булгакова Марии Константиновны]. У нее был капитал маленький, на который он ей покупает там место, принадлежащее барону Беркгейму, где виноградные сады, с которых он получает изрядный доход, между тем как здесь она только 4 процента получала из банка. Это место, или, лучше сказать, сад, на южном берегу, коим все восхищаются. Цена 60 000, именно столько, сколько у нее было; да надобно будет еще на разные устройства прибавить тысяч пять, вина же Беркгейм продал в сем году тысяч на десять. Я говорил с Башмаковым и с другими крымскими жителями; они не понимают, как может Беркгейм так дешево продать. Воронцов пишет, что и там все удивляются. Дай Бог хоть раз в жизни сделать хорошее дело!
Константин. С.-Петербург, 7 ноября 1834 года
Ну уж братья Эйхгорны; старшему, я думаю, лет четырнадцать, не больше, а младшему десять. Они давали вчера концерт, играют оба на скрипке. Особливо старший подлинно феномен. Дайте ему более силы, которой он, по молодым летам своим, еще иметь не может, так будет он второй Паганини. Мы ездили его слушать и были, как и вся публика, восхищены. Театр был набит. Я уверен, что всякий раз, что они будут играть, будет то же. В Лондоне он давал 40 концертов, в Париже, кажется, 30, и с величайшим успехом, да и заслуживает того в полной мере.
Я был сегодня с докладом, сейчас от своего князя приехал. Он имеет известие о государе. Его величество прибыл благополучно в Берлин в четверг, 1 ноября, менее нежели в 5 суток. Это чрезвычайно скоро по теперешним дорогам. Слава Богу! Его там никак не ожидали, ты можешь себе представить всеобщую радость и восхищение.
Константин. С.-Петербург, 10 ноября 1834 года
Я был вчера на балу у контролера Хитрова, бал был славный. Ожидали великого князя, но его высочество еще нездоров; у него чирей на спине, от которого он очень страдает; вчера, однако же, прорвался, и ему уже было гораздо лучше. Я играл в карты и приехал домой в половине первого. Тут надобно было изготовить еще разные бумаги по путешествию императрицы, послать их сегодня пораньше к князю подписать, отчего я и лег поздно.
Князь Волконский сообщил нам расписание экипажей императрицы и свиты, а также ночлегов. 20 ноября – близ Кельна, 21-го – в Митаве, 22-го – в Ленфенгофе, 23-го – в Дерпте, 24-го – в Чудлее и 25-го – в С.-Петербурге. Государь поедет по другому тракту. Максимов мой три дня как уехал, потому принужден я был послать еще другого на тракт и надеюсь, что все будет исправно.
Константин. С.-Петербург, 12 ноября 1834 года
Очень поговаривают, что государь возвратится 17-го, и говорят люди, которые могут это знать; но я все жду верить, пока мой князь мне не скажет, а он тотчас меня уведомит. Дороги очень дурны, особливо по Белоруссии. Впрочем, может быть, государь из Ковно выедет в Ригу. Долгоруков [князь Николай Васильевич, дипломат, тогда обер-гофмаршал] мне сказывал, что и кучер его величества там оставлен. Дай Бог, чтобы сделался путь и все обошлось благополучно; мне и то уже больно, что, ехав в Тауроген, государь не всегда был доволен лошадьми; но правда, что тогда время и дороги были прескверные.