— О, горе, моя земля! Что будет с тобой теперь… — задумчиво повторил Флогис, явно не собираясь ничего объяснять. — Твой друг здесь, Роберт.
Дандо указал на котел. Темнота внутри закружилась, и показалось спокойное лицо Скотта; волосы его шевелились, словно в потоке воды.
— Я не знаю, жив он или мертв, но Скотт Силвер сейчас в Темных Землях.
— У нее?
— Думаю, да.
Марис подошла и дотронулась до его руки.
— Мне… очень жаль, Роберт.
Он смотрел в котел до тех пор, пока изображение не исчезло.
— Мы найдем его, Роберт Погловски. Новый Совет согласен. Ты много сделал для Гурана, и помочь тебе — наш долг. Мы освободим его — живого или мертвого.
«Скотт в ее руках, — подумал Роберт. — Живой или мертвый. Так сказал Флогис. Разгадка все так же далека, и остается лишь один способ узнать ее. Незаконный. Возможно, опасный. Но верный».
— Я отправляюсь домой, — объявил он, отходя от котла к краю золотого круга. — Я должен знать, что находится в могиле Скотта, — если там вообще что-нибудь есть.
— Используй портал рядом с Калосой, — предложила Марис. — Там всегда будет находиться страж из моего народа, чтобы помочь тебе. Так и было всегда, пока о портале не забыли.
Роберт вспомнил полуразвалившуюся хижину на скале и кивнул. Они с Флогисом уже говорили о портaлаx. Порталов в Пейлноке было много — известные и забытые, а то и вовсе еще неизвестные. Впрочем, пользоваться ими теперь было не так легко — из-за луны.
— Когда ты уходишь, сын Парадейна? — Флогис был опечален.
— Не знаю. Скоро. Надо обсудить это с Эриком.
Родриго подошел ближе:
— Он на крыше.
Роберт вздохнул:
— Знаю. Уже несколько дней там пропадает. Пойду взгляну, как он.
Роберт поблагодарил Флогиса, зная, как непросто было тому воплотиться при свете дня, и попрощался с Марис.
— Я пойду с тобой, если не возражаешь, — сказал Диез. — У меня кое-что есть для него.
Они вместе покинули святилище. Роберт сначала нахмурился, но лишь на миг.
— Родриго, мы с тобой не очень-то ладили, но мне хочется поблагодарить тебя за то, каким другом ты был Эрику.
— Да? Надеюсь, я и твой друг, Роберто.
Роберт вскинул голову:
— Ты… Блор ведь много значила для тебя, правда?
Старый врач опечалился, и Роберт пожалел о своем вопросе. Но Диез поднял глаза и покачал головой:
— Блор предала меня. Когда она напала на меня, в ее глазах была такая ненависть… Я решил, что Блор хочет меня убить.
— Она этого не хотела, — мягко напомнил Роберт. На самом деле Блор обездвижила Родриго маленьким дротиком, таким, какие иногда использовала Аланна. — Может, она была одержима Керисом Чатеритом как королем Терреборна?
Диез устало улыбнулся:
— Нет, Роберто. Я давно живу в Пейлноке и уже не раз видел такое. У каждого человека найдутся личные причины служить добру или злу. Я думал, что знаю Блор, но ошибался.
Роберт запустил механизм, открывающий двери, и вышел на крышу. Он заморгал от хлынувшего в глаза яркого света. На треножнике сиял новый шар, наполненный секой'мелин. Три дня назад его доставили сюда на паре драконов и осторожно опустили на веревках — впечатляющее зрелище.
Эрик не заметил появления брата. Он стоял облокотившись о парапет, напевая старую песню первых переселенцев далеким от совершенства баритоном и глядя, как Тень описывает бесконечные круги над башней. Дракон заметно похудел и от усталости едва шевелил крыльями — он не спал со дня гибели Даниэля и почти не ел.
Тень снова пролетел мимо, издавая жалобные вопли.
Роберт и Родриго переглянулись и подошли к Эрику. Бедняга был давно не брит и нуждался в горячей ванне.
— Давненько я не слышал «Фургонщика», — сказал Роберт наигранно спокойным тоном.
Эрик слегка пожал плечами.
— Я уже все попробовал. Все песни, какие знал. Валис говорит, что он умрет.
Роберт не знал, что и ответить. Он никогда не видел брата таким мрачным. Всех опечалила гибель Даниэля, но Эрика — больше всего. Даже возвращение Валиса не заставило его спуститься с крыши.
Диез порылся в мешочке, висящем на поясе, и вытащил какой-то предмет, завернутый в ткань.
— Драконы не берут себе второго седока, но я тебе кое-что принес. Роберт говорит, ты умеешь на ней играть.
Эрик развернул ткань. Это была маленькая губная гармошка из дерева и серебра.
— Я принес ее, когда в последний раз покидал Парадейн. Когда-то я играл на ней для своей маленькой дочки, а потом разучился. Может, ты сможешь?
Эрик молча кивнул. Диез похлопал его по плечу и отошел, оставив братьев одних.
— Я не позволю ему умереть, Бобби, — сказал Эрик. Он поднес гармонику к губам и подул. Несмотря на то что последний раз на ней играли много лет назад, звук был все такой же чистый.
И Роберт понял, что братом движет не отчаяние, но решимость. Даже днем, без свечения, дракон был великолепен, и потерять его было бы ужасно.
Но Эрика тоже не хотелось терять.
— Может, все-таки спустишься и поешь? Тени не полегчает от твоей голодовки.
— Нет. Он слышит меня. Вот упрямая зверюга! Он знает, что я здесь.
— Может, ему не нравится твое пение? Пока что ведь никому не нравилось, а? — попробовал пошутить Роберт.
— Я больше не буду петь.
И он заиграл какую-то печальную мелодию. Роберт узнал старый блюз «Хмурое воскресенье». Эрик играл, вкладывая всю душу, и, закончив, повторил еще раз.
Тень даже не поглядел на него ни разу.
Роберт заметил, что Родриго издали наблюдает за ними, и подошел к старику.
— Грустно, конечно, — сказал Диез, — но, по-моему, он бессилен. А ведь хорошо играет парень — может, хоть сам успокоится?
Роберт обиделся:
— Что ты понимаешь? Это не человек — железо!
Дракон снова закричал. Гармоника все играла. Внезапно Родриго громко выругался и бросился вперед:
— Что он делает?
Роберт крепко схватил его за руку:
— Оставь, не надо.
Продолжая играть, Эрик вскарабкался на парапет. Ветер трепал его спутанные волосы. Внезапно музыка прекратилась. Эрик весь напрягся и шагнул к краю.
— Что он делает? — снова закричал Диез. Старый врач вырвался и побежал к Эрику, но было уже поздно.
«Становится Таэдрой», — подумал Роберт.
Раскинув руки, Эрик прыгнул. На миг он застыл в воздухе, залитый солнечным светом, похожий на скульптуру ангела. Гармоника отразила луч света, и это выглядело так, словно в руке у Эрика был огненный меч.
Роберт тоже подбежал к парапету, но без страха: он был уверен в том, что увидит. И действительно, через несколько мгновений показался дракон с Эриком в седле. Бедняга сначала болтался, рискуя упасть, потом нашел стремена и уселся как следует.
— Ну вот, а еще называет меня безрассудным.
Эрик торжествующе поднял кулак и снова приложил гармонику к губам. С башни почти ничего не было слышно; Тень развернулся и полетел на восток, к голубым горам.
— Удивительно! — кричал Диез. — Так просто не бывает! Куда это они?
— В горы. — Роберт усмехнулся. — Его всегда тянет в горы от тоски или от радости. — Он хлопнул ладонями по парапету и прикусил губу, чтобы не расхохотаться. Ему было хорошо! — Какое-то время я не буду ему нужен, так что можно побывать дома.
Две фигурки в небе над Пейлноком становились все меньше и меньше.
— Ты не должен уходить без него. Вы же братья. Братья Дракона.
Роберт усмехнулся, вспомнив, как Эрик обычно обходился с Даниэлем. Он протянул руку и растрепал несуществующие волосы на лысой голове Диеза.
— Мы все Братья Дракона, старый ты зануда. Все, кто сражался вместе. И потом, Эрик здесь все равно что дома, а я вернусь. Но знаешь, я умираю с голоду, и никого не следует отсылать прочь без прощального пира.
Диез вздохнул:
— Так и быть, постараюсь что-нибудь устроить.
Он обнял Роберта за плечи, и они вместе спустились вниз.
Дверь медленно закрылась. Издалека доносились крики дракона и звуки серебряной гармоники.