он демонстрирует свое умение. Показал, как хлопает откупоривае¬
мая бутылка, как булькает вода, плачет ребенок, мяукает кошка,
лает собака. Довольный самим собой, Цезарь после каждого номера
смеется совсем по-человечески: то хихикающим смешком, то раска¬
тисто и заразительно.
У каждой птицы свой характер, склонности, талант. Попугай
Жако — голова белая, грудь зеленая, крылья ярко-красные. Он мо¬
лод, легкомыслен и весел, а голос у него и слух изумительны.
Владимир Леонидович вынимает из кармана куртки губную гар¬
мошку, наигрывает простую детскую песенку, усложняя мелодию
замысловатой фиоритурой. Жако вторит человеческим голосом, точ¬
но исполняя все ноты, каждый музыкальный нюанс.
Обучить попугаев, вернее развить заложенные в них природой
способности, Владимиру Леонидовичу не составило большого труда.
Скорее это для него отдых, развлечение после действительно слож¬
ных, серьезных занятий, которые он упорно и сосредоточенно ведет
с другими своими питомцами.
Показ дрессированных животных и птиц занимает теперь почти
всю программу клоуна Владимира Дурова. Сатира в его выступле¬
ниях отступила на второй план. Причины серьезные — цензура сви¬
репствует, как никогда прежде. То, что еще недавно рисковали
проделывать на арене братья Дуровы и за что им в худшем случае
грозила высылка или арест, теперь вовсе немыслимо.
Цензура душит малейшее проявление общественной мысли. Га¬
зеты все чаще выходят с белыми полосами — следами вымарок, сде¬
ланных руками неумолимых ревнителей политической благонаме¬
ренности. Реакционные круги ведут наступление и на передовое
искусство. Даже Художественный театр вынужден отступать от
высоких идейных позиций и включать в репертуар пьесы мнимой
проблемности и сомнительного вкуса. Что же тогда говорить о цир¬
ках, программы которых заполняются чемпионатами борцов, азарт¬
ными лотереями и пустой клоунской буффонадой.
Дерзкие сатирики Дуровы в создавшейся обстановке становятся
вовсе опасными, подвергаются теперь жестоким нападкам.
Вот, например, «кондуит» Владимира Дурова за сравнительно
короткое время:
«Если он, дворянин Владимир Дуров, вновь позволит себе какие-
либо неприличные выходки и неуместные шутки во время представ¬
ления, то немедленно опять будет выслан из Одессы административ¬
ным порядком. Градоначальник генерал-лейтенант Зеленый».
«За вредные в интересах государственного порядка и обществен¬
ного спокойствия действия г. Дурову запрещается жительство в
г. Харькове».
«За оскорбление во время представления нескольких лиц клоун
Дуров, не желавший выехать из Кавказа, подвергается трехмесяч¬
ному заключению».
«Удостоверяю, что Владимир Дуров был выслан из моего цирка
в 1907 году администрацией из Ялты. Подпись — А. А. Никитин».
Науськиваемая сверху, желтая пресса также обрушилась на
братьев Дуровых.
Как всегда в таких случаях, удар был нанесен исподтишка, от¬
нюдь не с принципиальных позиций критики творчества. Столич¬
ный журнал «У рампы» напечатал заметку, в которой говорилось:
«Дуровы подвизаются в Петербурге, один в «Модерне», второй у
Чинизелли и объявляют себя заслуженными артистами. Интересно,
какая инстанция, какое учреждение раздает такие звания цирковым
клоунам, хотя бы и талантливым?
До сих пор звание заслуженного артиста могло быть присвоено
только тем, кто с честыо украшал императорские театры не менее
десяти лет. Но в применении к цирковым клоунам и дрессировщи¬
кам зверей это звучит фарсом!»
Как реагировали Дуровы на грубый, оскорбительный выпад? На
первый взгляд может показаться странным, что они, обычно столь
смелые в своих выступлениях на арене, на этот раз растерялись, не
сумели дать достойного ответа своим злопыхателям. Сказалась ли
тут их разобщенность, или с возрастом они стали не так дерзновен¬
ны и слишком ранимы? Так или иначе, они не ответили на удар
ударом, как поступили бы в прежние времена, и каждый укрылся
в свою скорлупу. Дом-музей в Воронеже и Уголок на Божедомке в
Москве стали для них прибежищем, где они могли свободно отда¬
ваться любимому делу, исполнять заветные желания, и мечты.
Даже внешний архитектурный стиль, а тем более назначение
обоих домов ярко отразили характеры и склонности братьев Дуро¬
вых. Необузданная фантазия, бурный темперамент и разбросанность
младшего брата, пытливость, сосредоточенность и систематичность
старшего нашли здесь свое конкретное воплощение и, как никогда
раньше, подчеркнули различие их индивидуальностей.
И внешне они перестали походить друг на друга. Ныне трудно
представить, что когда-то их можно было спутать и что на том в
свое время даже строился трюковой номер в цирке.
Взгляд глубоко сидящих глаз Владимира Леонидовича чаще
бывает задумчив, чем смешлив, как это следовало бы ожидать от
него — клоуна, он словно обдумывает какую-то большую, целиком
его захватившую мысль. Движения неторопливы, и, когда он при¬
ближается к строптивым животным, чтобы заняться их воспита¬
нием, шаги его становятся особенно спокойными и уверенными.
Усы Владимира Леонидовича с сильной проседыо, опущенные
вниз, несколько старят его. Заметно, что он не придает большого
значения своей внешности, одежда сидит на нем мешковато, н, хотя
его нельзя отнести к известному типу рассеянного профессора, все
же за человека, увлеченного наукой, принять можно.
Младший Дуров, в противоположность брату, выглядит моложа¬
во. Все движения его говорят, что ему чужда нерешительность.
Чуть выпуклые глаза смотрят остро и вызывающе. Лицо его холе¬
ное, барственное, копчики темных усов подкручены кверху, костюм
всегда изысканно щеголеват. Где бы ни находился Анатолий Леони¬
дович, сразу можно признать в нем артиста преуспевающего, при¬
выкшего к шумному успеху, славе. Однако не следует думать, что,
обосновавшись в своих «замках», Дуровы стали отшельниками и
отказались от выступлений на манеже цирка. Нет, они изменили
только направление работы.
Слава Дуровых как сатириков уменьшилась, но артистический
талант их не угас и настойчиво требует выявления. Братья настой¬
чиво ищут новые пути своему творчеству, и каждый идет своей
дорогой. Дом-музей в Воронеже скорее место отдохновения, чем
вдохновения Анатолия Леонидовича. Отсюда он выезжает на гаст¬
роли, но часто уже не в первоклассные столичные цирки, а в не¬
большие города.
С успехом проходит его «Лекция о смехе», которую он впервые
читал в Политехническом музее. Теперь «Лекция» стала гастроль¬
ным номером, и Дуров уже не просто читает ее, а «играет», и она
даже оценивается в рецензиях как настоящее представление.
Харьковский журнал «Друг артиста» дал такую оценку: «Ни¬
когда зал общественной библиотеки не видел на эстраде такого
живого, общительного н веселого лектора, как А. Л. Дуров. Публике
лекция очень понравилась, смеялись до упаду».
«Цирковой клоун Анатолий Дуров,— написал рецензент журнала
«Артистический мир»,— пригвоздил разнохарактерную публику на
три часа к одному месту и заставил ее хохотать до седьмого пота
с серьезным видом опытного лектора».
Журнал «Варьете и цирк» еще выше оценил этот номер: «Как
лектор А. Дуров превзошел все ожидания. Великолепная дикция,
умение захватить слушателя, заинтересовать его — все это А. Дуров