Старшим на этой «охоте» назначен Павлик.
Выбравшись из лагеря, ребята едут, минуя дороги, прячась по кустам и рощам. Не раз встречают небольшие стада, принадлежащие местным жителям, и, поговорив с пастухами, едут дальше.
Во второй половине дня на проселочной дороге, между хуторами Консуловом и Шабановом, появляется облачко пыли.
Хоронясь в кустах, ребята подъезжают ближе: десяток немцев гонит около двухсот коров в станицу Смоленскую. Коровы откормленные, породистые. Невозможно упустить такую добычу!
— За мной! — приказывает Павлик.
И четверо всадников, стреляя на скаку, вихрем вырываются на дорогу.
Они обрушиваются на немцев, как гром с ясного неба. Здесь, среди хуторов, занятых сильными гарнизонами, фашисты чувствуют себя в полной безопасности. Тем более в этот яркий солнечный день.
Половина фашистов сразу же бросаются наутек. Но пятеро, вскинув карабины, почти в упор бьют по всадникам.
Жужжа над головами, пули пролетают мимо. Очевидно, от испуга у немцев дрожат руки.
Схватка длится короткие минуты. На пыльной дороге лежат пять немецких трупов. Но стадо исчезло: коровы разбежались и сейчас испуганно мычат в соседней роще.
Надо их собрать в кучу и гнать к горам. Дорога каждая минута: из ближайшей станицы обязательно выскочит погоня и тогда коровам уже не пастись в партизанском стаде.
Павлик приказывает двум партизанам гнать основную часть стада в сторону, противоположную горам, сделать громадный крюк и вывести коров к Крымской Поляне, что лежит в предгорьях, недалеко от лагеря, сам же вместе с Геней, прихватив для отвода глаз десятка два коров, открыто гонит их к горам.
Теперь ребята не пытаются скрываться. Наоборот, они едут в открытую, стараясь поднять как можно больше шума и пыли — только бы их заметила погоня, только бы оставила в покое основное стадо.
Фашисты на этот раз легко попадаются на удочку. Немецкие конники, вырвавшись на-рысях из станицы, бросаются за Павликом.
Друзья гонят несчастных коров вскачь — все дальше и дальше от стада. Но погоня настигает. Ребята, метнувшись в кусты, исчезают в ольшанике…
Явившись ко мне, Павлик коротко рапортует:
— Задание выполнено: сто сорок голов скота пасутся на Крымской Поляне.
ПОХИЩЕНИЕ ЛУСТЫ
Стоит один из тех ясных ласковых дней, когда суровая дождливая осень еще не вступила в свои права, но солнце уже не печет, как прежде, а небо по-летнему высокое и голубое.
Далеко за полдень. Мы с Евгением сидим в столовой лагеря.
Телефонный звонок.
— Говорит застава… С Леонидом Федоровичем Лустой несчастье… Сейчас у вас будет пастух, он все расскажет.
К столовой подбегает Припутнев:
— Батя, Лусту украли… Мы пасли скот. Ночью напали неизвестные. Человек пятнадцать. Мы с Власовым отстреливались, пока были патроны. Потом спрятались в стоге сена. Грабители схватили Лусту — он стоял в карауле — и вместе с ним увели девять коров. Что за люди, в темноте не разобрали. На рассвете мы перегнали скот на базу соседнего отряда, а я поспешил сюда.
— Геня, Мусьяченко, Павлик — по коням! — приказываю я. — Александру Дмитриевичу Куцу взять трех бойцов и догонять.
Быстрым аллюром лошади выносят нас по лесной дороге из лагеря. Впереди Мусьяченко — он лучше всех знает дорогу, — за ним Геня, за Геней я, сзади нас прикрывает Павлик.
Извиваясь, дорога тянется между купами деревьев и отвесными, обрывистыми скалами. Рядом течет Афипс.
У Малых Волчьих Ворот попадаем в большую воду. Убавив рысь, вытянув вперед шею, спотыкаясь о скользкие камни на дне, кони выносят нас на высокий, обрывистый берег.
— Стой, ребята! Что за спешка?
Из кустов выходят моряки в тельняшках. Это четверо наших друзей, матросы-партизаны соседнего архипо-осиповского отряда, возвращаются из глубокой разведки.
— Мы с вами, — заявляют моряки, узнав о похищении Лусты. — Любопытно узнать, кто это добрых людей по ночам крадет. Но пеший конному не товарищ. Мы пойдем напрямик, авось не опоздаем. До встречи!
Снова широкой рысью мчатся кони. Уже осталось позади древнее черкесское кладбище, смешанный лес, и перед нами — Большее Волчьи Ворота.
Будто сказочный великан громадным мечом рассек надвое гору. В темном ущелье ревет Афипс. Узкая тропа — на ней не разъехаться двум всадникам — тесно жмется к отвесной скале. Над головой висят каменные глыбы.
За Волчьими Воротами густой темный лес. Я никогда не видел таких деревьев-великанов: строевые корабельные сосны нашей Центральной России рядом с ними кажутся мелкой порослью.