ГЕНЯ МЕЧТАЕТ
На следующий день рано утром мой младший сын Геня выходит в столовую пить чай. Я говорю ему:
— Мы уходим партизанить в горы. Согласен итти с нами?
Геня ничего не понимает. Он смотрит на меня большими, широко открытыми глазами.
— В партизанский отряд?.. Вместе с тобой, с мамой, Женей?..
Я повторяю ему еще раз. Теперь Геня понимает. Но он еще не верит.
Он подходит к матери, кладет ей руки на плечи, внимательно смотрит в глаза:
— Мама, дай честное слово… дай честное слово: это правда?
— Правда, Геня.
Геня от радости что-то кричит, хватает мать в охапку и кружит ее по комнате.
— Ура-а-а!
— Пусти, Геня… пусти… Больно… — смеется мать.
— Ура-а-а! — не унимается Геня.
Потом, посадив мать на стул, Геня подходит ко мне.
— Папа, ты назначишь меня шофером в отряд. Я буду водить партизанскую машину. Хорошо?
Он старается говорить серьезно, «как взрослый». Но его глаза сияют от восторга, и я знаю: если дать ему волю, он снова завертит мать по комнате, перевернется на полу через голову и так гаркнет «ура», что сбегутся соседи.
Еще бы! Все, что происходит сейчас, похоже на волшебную сказку.
Геня учится в девятом классе, и до призыва в Красную армию надо ждать по крайней мере год, бесконечно долгий год. Сколько раз он хотел уйти в армию! Он собирался даже убежать к партизанам на Украину. И вдруг его зовут в партизанский отряд, и, быть может, через несколько дней он уйдет в горы вместе, с отцом, матерью, братом и будет бить немцев.
Но Геня все еще не верит в свое счастье (а вдруг скажут: «Ты еще мал, Геня»), и он старается быть серьезным, как Женя, которому подражает во всем, даже в манере говорить, одеваться и каким-то особым жестом приглаживать волосы.
— Так как же, папа, я буду шофером?
— Ну, что я говорила! — смеется Елена Ивановна. — Настоящий Игнатов.
Жена права: у Гени страсть к механике. Очевидно, это у нас, Игнатовых, в крови: мой отец — механик, я — инженер, старший сын Евгений — инженер-конструктор, средний сын Валентин — теплотехник.
С восьми лет у Гени дома маленькая мастерская: у тисков с напильником в руках он вечно что-то мастерит.
«Я построю такую машину, какой нет в целом свете», мечтает он.
Его закадычные друзья — шоферы соседнего гаража. Геня проводит там все свободные часы — лазает под машины, возится с разобранным мотором. Домой возвращается грязный, измазанный маслом. Мать его строго отчитывает. Но назавтра он снова в гараже и снова весь в масле. Десятилетним пареньком он впервые самостоятельно ведет машину и безмерно горд…
— Так как же, папа, я буду шофером?
— Будешь, Геня, но при одном условии: ты поступишь в автошколу, кончишь ее и получишь права водителя. Это первое. Второе: ты хорошо знаешь немецкий язык, но я подыщу тебе преподавателя, и ты будешь заниматься с ним каждый день часа по два, чтобы свободно говорить по-немецки. И третье: ты должен перейти в десятый класс. Понятно? Иначе не возьмем в отряд… Я понимаю, тебе будет трудно, но так надо. Подумай и скажи: справишься?
Геня молчит. Потом говорит серьезно, твердо смотря мне в глаза:
— Я сделаю это, папа… Сделаю. Честное слово.
— И еще последнее, Геня: обо всем, что ты слышал сегодня, ни звука.
— Никому, папа. Даже Павлику…
Геня держит свое слово. Он попрежнему приносит хорошие отметки, аккуратно посещает автошколу, прилежно изучает немецкий язык, свободные часы проводит на танкодроме, а по ночам, когда дом засыпает, он зажигает свет и в постели читает справочники по танкам из моей библиотеки.
Однажды мать застает его за этим занятием и приказывает потушить свет. И вот тут-то Геня открывает матери свой секрет:
— Ты, мама, только никому не говори, пожалуйста, а то смеяться будут. У меня есть мечта, самая большая мечта: иметь в партизанском отряде свой собственный танк. Я понимаю, танка нам Красная армия не даст. Да мы и не возьмем: какие же мы будем партизаны, если не сумеем сами раздобыть танк! Брать танк придется у немцев. Ну, так вот, я и хочу знать назубок каждый винтик, каждый рычажок германских танков. Знать так, чтобы он был для меня таким же простым и знакомым, как «эмочка»… Понимаешь, о чем я мечтаю? А теперь скажи: я прав? Ну конечно, прав! А ты говоришь — ложись спать. Спать сейчас некогда. Поспим потом… Позволь, мамочка, я еще часок почитаю.