Машина шла прекрасно. Мотор работал безукоризненно. Добрую половину дороги за баранкой сидел Павлик: Геня решил сделать его своим заместителем.
На Планческой Павлик предъявил коменданту нашей базы приказ Евгения о выдаче ему обер-фельдфебеля. Решили, что Геня подвезет Павлика с пленным до Крымской Поляны, а оттуда уже один возвратится на машине в лагерь.
До Крымской Поляны доехали благополучно.
Выбрав укромное место, Геня остановил машину, весело переглянулся с Павликом и предложил немцу:
— Steigen Sie aus. Es ist Zeit Toilette zu machen![3]
Немец вышел. Геня крепко связал ему руки и, вынув из рюкзака вату и широкий бинт (все это под каким-то благовидным предлогом было заблаговременно выпрошено у Елены Ивановны), начал перевязывать голову немца. Обмотал и руки — так, чтобы не было видно веревок.
Через несколько минут маскарад был закончен. Геня добросовестно забинтовал всю обер-фельдфебельскую голову, нахлобучил на немца пилотку и отошел в сторону полюбоваться на дело рук своих. Потом объявил немцу, что его переправят через линию фронта и сохранят жизнь. Но что бы ни случилось в дороге, он должен молчать, как мертвый. Иначе первая пуля — ему. Для большей убедительности Геня показал немцу револьвер.
Обер-фельдфебель, испуганно косясь на черное дуло, утвердительно закивал головой и пытался что-то сказать. Но его челюсти были так крепко стянуты, что раздалось лишь глухое мычание.
— Wunderschön! — улыбнулся Геня и, открыв дверь кабины, вежливо пригласил — Bitte, nehmen Sie Platz[4].
Машина тронулась. Вечерело. На фоне закатного неба темным силуэтом стояли горные вершины. Неожиданно сзади раздался шум нагоняющей автомобильной колонны. Уходить было поздно, да и некуда. Геня затормозил. К машине подошел немецкий ефрейтор, начальник колонны. Он решил справиться, что за люди едут на грузовике, и для верности вынул револьвер из кобуры. Но, увидев забинтованного обер-фельдфебеля, успокоился и спрятал револьвер.
Геня объяснил по-немецки, что везет, раненого в госпиталь. Господин обер-фельдфебель пострадал во время пожара, когда русские бомбили станицу, рана серьезная, и врач просил его не беспокоить.
Начальник колонны внимательно оглядел ребят, На них были замасленные комбинезоны и безрукавки из овчины, какие носили и наши и немецкие механики. Раненый сидел спокойно. Ефрейтор не нашел ничего подозрительного и приказал колонне двигаться дальше.
Геня не стал долго раздумывать и пристроился к хвосту колонны.
Через несколько минут его опытный слух уловил перебои в моторе одной из фашистских машин.
Машина остановилась. Колонна продолжала двигаться и скоро исчезла за поворотом.
— Приготовь гранаты, — шепнул Павлик.
У испорченной машины возились два фашиста. В кузове лежали какие-то бочки.
— Горючее! — обрадовался Геня.
— Тот, что справа, — мой, — шопотом ответил Павлик. — А ты займись левым: он потоньше…
— Ну, что у вас? — спросил Геня, подходя к машине.
Но, очевидно, от волнения он допустил какую-то грубую ошибку в немецком языке. А может быть, фашистам показался слишком подозрительным русский акцент. Во всяком случае, один из фашистов потянулся было к автомату.
Геня наотмашь ударил его по голове «лимонкой» без запала. То же проделал со вторым немцам Павлик. Оба фашиста упали замертво.
Когда на следующий день я пришел в лагерь, Ельников возмущенно доложил мне, что Гени до сих пор нет и что мальчики, очевидно, катаются, забыв о необходимости экономить горючее, которое у нас на исходе.
Примерно через час раздался знакомый гудок Гениной машины. Мы с Ельниковым вышли навстречу.
Первым ко мне подошел Павлик и протянул расписку в том, что пленный немецкий обер-фельдфебель доставлен по назначению.
Геня, стараясь сдержать улыбку, официально доложил;
— Машина опробована — она в полном порядке. По дороге случайно нашли горючее. Его хватит нам по крайней мере на год… Прикажете разгружать?..
«АФРИКАНСКИЕ ФАКТОРИИ»
Наша лесная жизнь окончательно наладилась. Кроме лагеря, мы в тылу у немцев организовали две «фактории» — стоянки: на Планческой и в хуторе Красном под Крепостной.
О них стоит рассказать подробно.
Дело в том, что итти без передышки из лагеря до места операции слишком утомительно. Поэтому мы оборудовали несколько промежуточных баз, или стоянок; здесь партизаны могут передохнуть, поесть, поспать, набраться сил.