Небольшая группа уцелевших фрицев, бросив оружие, поднимает руки…
Вечером я присутствую при допросе пленного офицера, командира немецкой горно-егерской части. Он машинально отвечает на вопросы: его мучает какая-то неотвязная мысль.
— Скажите, господин лейтенант, — неожиданно спрашивает немец, — откуда вы пришли?
— Оттуда, — улыбается лейтенант и, как тот раненый боец у камня, показывает на юг.
— Не может быть! Мне хорошо известна эта часть хребта: по его козьим тропам не пройдет даже горная лошадь.
— А мы все-таки прошли.
— Нет, нет. Люди там не могли пройти… Это мертвецы встали из могил, — с каким-то суеверным ужасом шепчет немец…
Батальон шел через горы несколько дней. Бойцы карабкались на кручи, в кровь разбивали ноги. Последние два дня ничего не ели. Но они все-таки перевалили через горы и с хода бросились в штыки.
Это мог сделать только русский солдат.
МОСТЫ ВЗЛЕТАЮТ НА ВОЗДУХ
С гор спускается батальон за батальоном.
Истомленные страшным переходом через горные кручи, бойцы с хода идут в наступление. И снова я слышу один и тот же вопрос:
— Товарищ, Краснодар близко?
Мы идем вместе с ними. Кабаньими тропами проводим их в тыл врага, рвем скалы, расчищая дорогу артиллерии, взрываем немецкий бронепоезд и шаг за шагом все ближе подходим к столице Кубани.
Немцы отступают. Непрерывным потоком движутся их колонны по мостам через Кубань. Нашим «дочерним отрядам» отдан приказ: рвать мосты.
Первым взлетает на воздух мост у Яблоновского и Стефановки. Их рвут смелые девушки-рыбачки, обученные нашими минерами.
Немцы перебросили через Кубань шесть понтонных мостов. Они сосредоточены в одном месте и так замаскированы, что даже наша авиация не может обнаружить их.
Но эта тайна уже давно раскрыта нашим «дочерним отрядом», которым командует инженер Ельников, и ночью назначен взрыв.
В полночь над Кубанью взвиваются две белые ракеты Ельникова. У дебаркадера, что стоит в Краснодаре, против улицы Гоголя, раздается приглушенный стон: это наши товарищи из городского партизанского отряда ножами снимают сторожей.
Дебаркадер медленно отчаливает от берега. Почти одновременно отрываются от причалов тяжелые баржи и, кружась, плывут за дебаркадером.
По понтонным мостам непрерывным потоком идут отступающие колонны немцев. Неожиданно из темноты вырастает дебаркадер. Своей тяжестью он давит и разрывает два моста. В ледяную воду Кубани летят повозки, автомобили, пушки. Кричат немцы, барахтаясь в холодной воде.
Вспыхивает беспорядочная пальба.
Подходят баржи и срывают еще два моста. Новые крики, новая стрельба.
Но пятый и шестой мосты стоят нерушимо.
И вот тогда-то подходят сверху заранее подготовленные плоты Ельникова, вооруженные взрывчаткой.
Один за другим раздаются несколько взрывов. В ночное небо поднимаются столбы воды, обломки мостов, баржи, дебаркадеры.
Немцы бьют из пулеметов в темноту ночи. Кубань молчит…
У фашистов остается последний мост — у Горячего Ключа. Его должна взорвать наша группа под командованием Бибикова, директора маргаринового завода, — того самого, что сапожничал на Планческой у Слащева.
Несколько раз пытается Бибиков прорваться к мосту, но каждый раз терпит неудачу. Тогда он решается на дерзкую операцию.
Ночью на дно двух лодок погружены мины с мгновенными взрывателями. В каждую лодку садится по минеру.
В кромешной тьме лодки беззвучно плывут к мосту. Минеры сидят в воде — лодки полузатоплены, чтобы быть менее заметными на поверхности реки, — и у минеров судорогой сводит ноги от холода.
Когда впереди вырисовываются неясные очертания моста, минеры ныряют в воду. Через минуту грохочут два взрыва: последний мост через Кубань взлетает на воздух.
Оба минера спасаются чудом…
Немцы спешно наводят через Кубань штурмовые мостики. Это все, что они могут сделать.
Группа Ельникова рвет мостики плотами со взрывчаткой.
Красная армия все ближе и ближе подходит к родному Краснодару.
КРАСНОДАР НАШ!
Я никогда не забуду 12 февраля 1943 года…
По заданию командования, наша основная группа рвет дороги отступления немцев в шестидесяти километрах от Краснодара.
На рассвете подходим к маленькому хутору. На задах у сарая стоит седобородый казак. Несколько мгновений мы настороженно оглядываем друг друга. Неожиданно старик решительно шагает навстречу, крепко обнимает Елену Ивановну и трижды истово целует.