========== Глава 1. По коням! ==========
Энрост Хорна
На ужин снова была рыба. Как вчера и позавчера. Как все последние десять вечеров подряд. На обед – тоже рыба. Хорошо хоть завтраки остались прежними, с жареным беконом, яйцами и ржаным хлебом.
Энрост в принципе ничего не имел против рыбы, в походах так и вообще хорошо шли и уха, и запеченный в углях жерех и прочие нехитрые блюда из даров Капры и Постаэры. Но – каждый день?! Или это он с отвычки так мается?
Отец рыбу на дух не выносит. Потому при нем ее никогда и не готовят. А как он уехал, госпожа Алмерана тут же все в свои руки взяла. И это правильно, конечно. Если уж ты любишь рыбу, а супруг твой – терпеть не может, то когда еще и наслаждаться запретными блюдами, как не в его отсутствие.
А может, это просто потому, что рыбная диета исходит именно от мачехи? Взаимная нелюбовь с первого дня знакомства… Надо отдать ей должное, она всегда держалась с ним ровно – никаких скандалов, женских истерик и женского же коварства. Аристократка, умеет не давать волю чувствам и вообще их не показывать. Он, впрочем, воспитан практически так же и тоже старается не дать прорваться собственному глухому раздражению, схожему с ноющими на погоду ранами. Отец, похоже, до сих пор пребывает в уверенности, что вторая жена и старший сын живут душа в душу. Но ни он сам, ни госпожа Алмерана никаких иллюзий на этот счет не питают. Как и Энвальт, его младший брат по отцу. Единственное дитя госпожи Алмераны.
Вон, сидит… копается в рыбьем куске. Полное отсутствие энтузиазма на лице – истинный сын своего отца. Точно так же не любит рыбу, как и Энокерт Хорна. Энвальту подавай мясо, на худой конец дичь. А тут какие-то косточки, какие-то плавнички… Не любо, значит.
Энрост с болезненной пристальностью смотрел, как младший брат мучил злосчастную форель. Аппетит пропал окончательно, хорошо еще, что успел к этому моменту съесть большую часть своей порции. Энвальт раздражал его неимоверно, даже больше, пожалуй, чем мачеха. И даже не понять, отчего так. Если здраво посмотреть, так ведь всем хорош парень – и статью удался, и оружию не чужд, и умен, и начитан… А вот поди ж ты! Предложи кто Энросту выбирать, кого в дружину взять – брата своего младшего или сынка мельничихи, за последний год выучившегося недурно управляться с самострелом, так он мельничихиного отпрыска выбрал бы… Хорошо, что никому в голову не пришло ставить его перед таким выбором. Отец в свое время как отрезал – братьям друг у дружки в подчинении не ходить, покуда он жив. Ну и славно, что так!
В дружине давно разговоры ходят, пойдет когда-нибудь Энвальт в поход или нет. С Энростом это, конечно, не обсуждается – дураков нет! – но он же не глухой… И слышит, как шепчут у костров и в казармах – пора, пора уже давно натаскивать волчонка на дичь! И ждут, когда же барон сделает это своей властью, не слушая старшенького. В отличие от них Энрост прекрасно знает, что отец просто ждет, когда же младший сам попытается… Энрост тоже этого ждет и надеется, что не случится такое никогда. Энвальт слишком не уверен в себе, слишком робок и мягок, чтобы попробовать приказать. И слишком высокомерен, чтобы попросить. Или же просто ему это не интересно. И все к лучшему. Угробит ведь людей…
Энрост не выдержал вида зверски замученной рыбы на тарелке брата и встал из-за стола. Алмерана повела своими дивными очами и спросила, что случилось и не пересолена ли рыба.
- Я сыт, - коротко отозвался Энрост, поклонившись баронессе, небрежно отсалютовал брату и пошел к выходу. Не успел. Интересно, если бы он ушел раньше, и Сарвера нашел бы его уже во дворе, случилось бы то, что случилось? Или… а, да что гадать… не успел и не успел.
Вообще-то капитан всегда докладывал обо всем барону, а если что по чисто военной части, то и Энросту. Сейчас отца в замке не было, и по идее доклад должна была выслушать Алмерана. Но мачеха не вникала в дела, не касающиеся хозяйства, а Сарвера именно с такими делами и приходил…
- Госпожа, рэм Энрост, рэм Энвальт… - Сарвера поклонился всем сразу, не обращая внимания на то, как недовольно поджала губы баронесса.
- Что-то случилось, Сарвера? – сухо спросила она, явно желая поставить капитана на место и по сути лишая Энроста возможности потихоньку увести Сарверу прочь.
- Да, моя госпожа. Пришли новости с границы, ч-ра снова зашевелились… четыре отряда вдали видели…
- Это уже второй раз за эти полгода, - встревоженно пробормотал Энвальт, и Энрост кивнул, соглашаясь с младшим. Слишком часто. Неужели ч-ра объявили этот год Солнечным, и теперь придется постоянно быть начеку? Пока они славят своего Солнцеликого, покою не будет никому – ни Рогви, ни Калопе, ни Князю Островов, ни самим ч-ра… Нет, он бы знал. Солнечный год был всего пять лет назад, не может же их бог так частить.
Энрост невольно потер шрам на шее – память с того хлопотного и, что уж таить, страшного года. Тогда его принесли из боя на щитах, залитого кровью и без сознания. Новенькая подпруга лопнула, как перетянутая струна, седло съехало с лошади, и ловкач из горских копейщиков не преминул воспользоваться удачей, покуда Энрост пытался не упасть под копыта коней. Что ж… у ч-ра получилось. Впрочем, Энрост выжил. А копейщик, насколько он знал – нет.
- Просто зашевелились – это не случилось, - сказала Алмерана, и с ней Энрост согласился тоже, снова кивнув.
Сарвера вздохнул:
- Обоз из Шургины разграбили, госпожа. Так что ни кожи, ни снадобий для раненых мы еще долго не получим. А еще там с ними три семьи на поселение ехали – их всех забрали. Шестеро молодых девок, четыре мужика, две бабы, и дети еще… пятеро или шестеро…
- В жертвы?! – вскинулся Энвальт.
- Скорее всего, рэм Энвальт, - мрачно отозвался Сарвера.
- Их надо спасти, капитан!
- Слишком поздно, рэм, если б сразу узнали – можно было бы попытаться отбить. А так… они уже в горах, скорее всего.
Жеарт Сарвера угрюм и даже зол, в глаза темная стоялая ненависть и привычная уже боль. Два года назад ч-ра выкрали с дальнего хутора девушку, ездившую навещать родню. Отряд гнался за похитителями не один день, потеряв нескольких коней, а потом и всадников. Вотще. Девчонку принесли в жертву на каком-то полузабытом алтаре (Энрост, знавший примерное расположение ближайших алтарей ч-ра, об этом даже не подозревал) и скрылись в своих горах. Тело несчастной сгорело в огне ч-ра, и даже хоронить было нечего. Она была невестой Каниста Сарверы, младшего брата Жеарта. Канист души в ней не чаял, его потом два раза из петли вынимали…
Энрост хорошо понимал сейчас капитана, для которого эта история, пусть и не с их людьми, была ровно отравленный нож в животе. Понимал, но ничего поделать не мог. Если бы это были их люди, он был бы обязан хотя бы попытаться… и тогда кони оставленной ему рати уже седлались бы для погони. А так…
Энрост стиснул зубы, чтобы не отдать необдуманного приказа. Он – не Энвальт, пороть горячку не собирается. Тот-то вон, хоть сейчас готов в седло – мышцы напряжены от непривычной для него ярости, в глазах чуть ли не слезы от сострадания… Будь на то воля младшего, опять же скакать бы им туда во весь опор день и ночь… и зря, между прочим.
Энрост знает, что это было бы напрасно. Как тогда, с невестой Каниста…
- Идем, Жеарт, - тихо сказал он, увлекая Сарверу в коридор и жалея, что не сделал этого сразу же. – Нам надо решить, собирать ли ополчение или пока рано…
- Да, рэм, - помедлив, ответил капитан.
До самой двери спину жег взгляд Энвальта, потрясенный и… неужели презрительный?
«А ты думал, все всегда герои, да?» - скривившись, подумал Энрост. – «Думал, если у тебя есть полусотня, так ты уже всем богам любимый внучек? Я не поведу наших людей на смерть. Ради своих еще повел бы, а так – нет…»
Они с Сарверой дошли до арсенала, где Энрост остановился и тихо спросил, не выдержав:
- Там действительно поздно?
- Мы не знаем, куда… - сдавленно отозвался Сарвера. – Да, мой рэм. Там поздно. Они уже в горах, я уверен. А оттуда… никого еще не вернули.