Выстрелов не было…
Александр?!..
В следующий момент Афанасий увидел то, что и теперь, через 26 лет, заставляет его содрогаться…
С верхнего карниза прямо в пропасть быстро падает, крутясь в воздухе, черная туша медведя… с человеком в передних лапах!..
Что мог сделать несчастный Афанасий?.. Чем помочь?… Быть в лапах медведя и упасть с такой высоты — сразу две смерти!
«Эх, Александр, Александр! вот, где смерть нашла тебя!»
Осталось одно — скорее бежать хотя к трупу.
Скорее… тут не ускочишь скоро по карнизам да по спускам!
Еще не успел Афанасий схватиться — все это произошло в течение нескольких секунд, — как сперва на верхнем карнизе вспыхнул дымок, раздался звук выстрела и сейчас же — второй… Отлегло от сердца у Афанасия…
Жив!.. Салютует зверю за смелый прыжок!
Да, следовательно, медведь, падая, был один, и все остальное было обманом слуха и зрения и — напрасным страхом…
А страх был велик!..
Затем — охотник всегда остается охотником — Афанасий стал усиленно смотреть и слушать, ожидая, что звуки выстрелов, гулко прокатившиеся между скал и отраженные неоднократным эхом, встревожат зверей.
Сперва, ныряя в воздухе, пронесся пестрый дятел, крича своим режущим голосом, потом над скалами поднялись и опять сели две черные уссурийские вороны, кто-то тонко пискнул поблизости и… все замерло опять…
Афанасий смотрит на ту сторону расселины, где в живописном беспорядке лежат серые валуны, испещренные ржавыми пятнами отмерших лишайников, и видит, что между ними движется осторожно пятнистая спина барса, совершенно сливаясь с окружающей обстановкой, только движение выдавало зверя!
Вот он поднял толстую усатую морду и… встретился с глазами охотника… Это был один момент… Выстрел, второй… барс прыгнул в воздухе и исчез…
Ранен — несомненно, но Афанасий не привык к таким результатам, что можно приписать только тому, что он дрожал от холода, да и перенесенный им ужас прошел не без последствий для его нервов.
В это время послышался лай Дикобраза: он гнал горного козла (горала).
Афанасий выстрелил, и горал полетел книзу так же скоро, как бежал до этого от собаки.
Вскоре появился наверху Александр.
Когда сошлись, и Александр рассказал все, что мы уже знаем, то выяснилось, что он все-таки еще обошел несколько залавков и видел только горных козлов, понесшихся по таким стремнинам, что о преследовании их не могло быть и речи.
Изломанную шейку приклада он перевязал оборкой от своих унтов.
Оба, переправившись через овраг, нашли на том берегу обсеченную пулями шерсть барса и кровь.
По следу пустили Дикобраза. Собака долго вела их в скалы.
На узких залавках соблюдали большую осторожность, имея впереди раненого зверя, который мог, обойдя круг, пока собака шла по его следу, залечь на их пути.
Пока один переправлялся через опасное место, кое-как лепясь по карнизу и держась иногда за клещевины винограда, другой, встав на такой пункт, с которого ему было видно все время своего брата, держал ружье на изготовку.
При переходе другого, первый занимал такой же сторожевой пост по ту сторону опасного места, так же готовый выстрелить при первой надобности.
Собака привела их к пещере и начала лаять. Охотники стояли немного ниже.
Афанасий увидел, как в темноте грота блеснули два зеленых огня и пропали.
Конечно, не было никакого смысла лезть к раненому зверю, или посылать туда собаку.
Решили его как-нибудь выгнать на волю. Для этого Александр выстрелил наудачу в пещеру в надежде, что звук выстрела, а главное, рикошет пули в каменных стенах пещеры сделают свое дело.
Так и вышло: из пещеры выпрыгнул разъяренный барс и бросился на охотников.
Афанасий выстрелил, но это не остановило зверя…
Александр, успевший передернуть затвор, выстрелил второй раз… И крупный красавец-барс покатился книзу и упал мягким комком к их ногам.
Собака бросилась на него, но он был уже мертв: пуля Александра угодила ему между глаз.
Зверь был хороших размеров и весил не менее трех пудов. Его на руках перетащили книзу и пошли смотреть медведя.
Оказалось, что при падении с такой высоты он стиснул себе только подошвы!
Крепкий был зверь!
Уложив в сани всю добычу, прихватив, конечно, и горала, весело поехали домой.
Еще бы: кабан, медведь и барс — все три как-раз отвечали требованиям германского заказа, тем более, что звери не подвергались операции вытаскивания их из тайги «волоком», и поэтому шкура их сохранилась без изъяна.