— Слушай. Я всё, конечно, понимаю, но с меня хватит. Я хоть и мудак, но не палач. Давай-ка дальше сама.
— Нет это ты меня слушай. Тебе нужно научиться многому — в том числе и пытать людей. Иначе просто не выживешь.
— Знал бы я, что вы, гипы, такие игиловцы...
— Вот и сидел бы в своём двадцать пятом году. Нет, надо было самому в гипы податься! Теперь уж не обессудь… дорогой.
Пока они выясняли отношения, Ежилец так наглотался воды, что ему пришлось делать искусственное дыхание. Взялась Елена. Нет, самому приниматься за реанимационные мероприятия Олега коробило, но и укол ревности от того, что его женщина целуется пусть и с бесчувственным, но другим мужчиной — он тоже испытал.
Пустив горлом тугую струю воды, пленник оклемался, вот только амнистии не получил. За него взялась Елена и честно окунула под водопад ещё четыре раза.
— Ну что — и снова закинем невод? У меня ещё один аттракцион в запасе. Или теперь до тебя слова дойдут? Так, чтоб в самое сердце?
У пленного программиста не осталось сил, чтобы отвечать, поэтому он только утвердительно булькнул. Елена кивнула сама себе и велела перетащить страдальца ближе к огню, на стул — он трясся уже как отбойный молоток.
Заботливо вытерла Ежилеца какой-то тряпкой, явно несвежей, взяла второй стул и присела рядом:
— Всё хорошо. Не трясись уже так. Спокойно. Спокойно, я говорю. Никто тебе больше ничего не сделает. Если будешь внимательно слушать. Будешь?
Немного согревшийся программист отчаянно закивал.
— Короче слушай очень внимательно. Попадёшь обратно, и сразу вон из профессии. Это не обсуждается. Переедешь в Воронежполис. Пойдёшь… Да хотя бы в говночисты. Раз уж любишь в чужом дерьме ковыряться.
Полуобморочный Ежилец судорожно кивал — не мог остановиться.
— Нет, засранец. Это ещё не всё. Вотрёшься в доверие к местным особистам. Сразу, конечно, не получится. Но они любят осведомителей с самого дна. Побегаешь пару лет топтунком, покажешь себя с лучшей стороны. Короче, нужно чтобы на тебя обратил внимание местный особист Порфирий Знаменцев — тот ещё паук. Потом станешь стучать старику на всех, кто ему интересен. Но и это еще не всё. Я буду следить за твоими успехами. Уверяю, ничто без внимания не останется. Начнёшь барабанить Порфирию, сведу с другими заказчиками. Как завоюешь и их доверие, начинай стучать им на Порфирия, а Порфирию на них. Короче, программа-максимум, чтобы ты барабанил всем на всех, а про делишки этих вот всех оперативно докладывал мне — полномочному представителю будущего. Я понятно выражаюсь?
— Но зачем?
— Вот прямо взяла и рассказала — зачем. Потому что мне надо. Этого достаточно? Ты мудак талантливый, я в тебя верю. Не ту только профессию выбрал, ох не ту. И главное. Не вздумай сорваться с крючка и начать чудить. Достану в любом времесте. Достану и раздавлю. Веришь?
— Д-д-д-да.
— Ответ не мальчика, но мужа. Договорились. Готов к обратному путешествию? Я сверялась с гороскопом — на сей раз Дрёма тебя сильно не пощипает. Да и этот её подарочек неплох. Теперь никакой рентген не нужен. Опять же можно анатомическим манекеном в меде подрабатывать...
— Погоди, — сказал Олег и присел к трясущемуся Ежилецу, — Почему я не люблю элеваторы?
Елена с удивлением посмотрела на мужчину.
— Да вы оба наглухо больные! Отстань от меня, маньяк. Я ничего не знаю. Отправляй меня обратно, сука. Я всё сделаю. Всё!
— Брифинг повторять не надо?
— Нет, только верни меня обратно.
Елена хмыкнула, присела рядом с перепуганным программистом и ткнула его в какую-то точку, отчего Ежилец немедленно вырубился и захрапел.
Елена посмотрела на Олега с тревогой:
— Значит так. Мы уйдём, ты тоже не задерживайся. Мы тут наследили. Эх, хорошее было место. Хоть бы Суд времени не прознал.
Она снова открыла рот, словно хотела что-то добавить, но так ничего и не сказала.
— Я только мусор уберу, и сразу перемещусь.
— Осторожно, Олег. Ты попал в очень опасную игру, толком не зная её правил. Ну да ладно, дело поправимое. Короче, люблю-целую.
Слова без дела не остались — поцеловала: коротко, но жарко, а потом проглотила парочку “негрустинов”, чтобы уже через полминуты исчезнуть вместе с пленником, которого за долю секунды до этого ухватила за ухо.
Олег, оставшись один, задумался. Очень крепко задумался.
Хроноказнь
<озеро Добрых старух> — 2039, 13 июля
— Куда и вкогда ты меня привела? — спросил Олег, озираясь.
— Нравится? — улыбнулась молодая женщина сорокалетнему мужчине, который вертел головой и жадно внюхивался. — Это мое тайное место. Я его случайно открыла, когда заказчик велел отправиться по заданным координатам.
— В смысле?
— А как еще можно проснуться там, где никогда не был? Используют координаты, типа как из «Гуглмэпс». Представляешь, всего в одной цифре ошиблась, и попала в такое чудесное место.
— А что было за задание?
Елена долго не хотела рассказывать, но Олег настаивал. Он помнил о её предательстве и желал накопить хоть какой-то запас доверия к этой странной женщине, к которой его нечеловечески влекло.
— Не уверена, что ты бы хотел это услышать, если б хотя бы отдалённо представлял, о чём пойдёт речь…
— Ладно, — сдалась Елена, — Меня настойчиво попросили провести… хроноказнь.
Олег вздрогнул, вспомнив задание из бункера. Значит, правда, и Елена — не архивист, а исполнитель. Слово было резким, как свист плётки.
— Или гипноказнь. Эту экзекуцию называют по-разному. Все варианты дрянь. Но это ведь не важно, учитывая мерзость самого процесса.
— И что за процесс?
— Помнишь, я объясняла, что происходит с обычным человеком, когда его переносит через Дрёму гип?
— Да, он теряет что-то произвольное.
— Не такое уж и произвольное, — вздохнула Елена. — Тяжесть его утрат зависит от его ценности для Своего времени. А сам понимаешь — услуги гипов баснословно дорогие. Ради обычного обывателя прибегать с ним никто не станет.
— Почему ты не отказалась?
— Потому что мы аномалия, Олег. Мы, гипы, уродливая ошибка мироздания. Я бы даже сказала — мелкий сбой в Великом Реестре. Нас по-хорошему не должно быть, и я серьёзно не понимаю, почему Старина Ре ещё не сморгнул нас, как непрошенную пылинку.
— Не понимаю, при чём здесь задания.
— Нас терпят, потому что нашими услугами пользуются сильные мира сего. Если начнём крутить носом и отказываться от заказов, от нас очень быстро избавятся. А гипов раз-два и обчёлся. Не успеешь моргнуть, никого не останется.
— Любая лояльность имеет предел.
— Я испугалась. Услугу затребовал такой человек… Лучше вообще не знать, что такие существуют, и уж тем более не сводить с ними знакомство. От таких нужно бежать на пушечный выстрел, как говорил мой отец.
— Мне кажется, я догадываюсь, что такое эта… хроноказнь. Но лучше расскажи сама.
— Он был похож на студента. Семитский ухоженный юноша с длинной могучей шеей, хотя сам весьма субтильный. Угреватый. И с огромными очками. Представляешь — они были такими огромными, эти линзы, что доходили до крыльев носа. Эдакий стопроцентный хрестоматийный чистокровный очкарик — в жёлтой толстовке с капюшоном и длинными чёрными веревочками, которые он всегда регулировал так, чтобы одна не вытягивалась длиннее другой. Полагаю, он был педант.
Олег кинул попавший под руку приплюснутый камешек размером с котлетку, тот словно сам прыгнул в руку, кинул так, чтобы тот проскакал по спокойному зеркалу озера. Камешка хватило на три прыжка. Озеро хлюпнуло и приняло подношение. До этого, не теряя нити неожиданного разговора, Олег разложил палатку и привел в рабочий вид раскладные стулья. А потом разложил стол.
— Поначалу парень думал, что это какая-то весёлая шутка, парк аттракционов и совсем не боялся. Может, его накачали какими-нибудь наркотиками. А может, не ожидал такой холодной злобы от представителей своего биологического вида. Мне понадобилось двенадцать перемещений…
— Если хочешь, можешь дальше не рассказывать.