— Ничего страшного, — сказала Тина, — Я рискну.
И про себя подумала: мне всё равно терять нечего. Ставки сделаны, ставок больше нет. Вот мне мироздание и ответит, стоит ли затея быть воплощённой в жизнь или лучше стереть Тину Романову с лица земли, пока она не натворила непоправимых бед. Про ребёнка она даже не вспомнила. В крайнем случае на земле не останется ни Мура, ни Тины, ни их совместного эмбриона.
— Ты готов?
— Можно я хотя бы поем? Очень проголодался. События, в которых я участвовал, были весьма… насыщенными.
Тина кивнула, позвала дежурного офицера. Когда он явился, юля и заискивая, повелела обеспечить узника достойной пищей.
Через десять минут принесли пластиковую тарелку с тремя отделениями. В первом — невкусное липкое пюре, во втором — две котлеты, твёрдые, как подошва, а в последнем — кружочки мягких маринованных огурцов.
Олег, тем не менее, всё это умял буквально за пару минут. Она наблюдала за его гастрономическими упражнениями со странным, ранее ей несвойственным материнским выражением.
Офицер, который принес обед, вернулся за конторку тюремного надзирателя, где, такое впечатление, пытался пересидеть Тину как ураган.
Тина протянула в его сторону руку, молвила короткое:
— Ключ.
И офицер судорожно зашарил по внутренней стороне конторки. Послышался звук падения чего-то пластикового, тихие беспомощные матюки и треск, будто кто-то рылся в куче пластиковых авторучек.
— Ключ. Я не люблю ждать. Подумайте о своём будущем.
Потный офицер с затравленным взглядом, наконец, нашёл нужное, вскочил и побежал к Тине, нелепо вскидывая ноги.
Остановился у двери клетки. В руках у него был пластиковый белый прямоугольничек — примерно четыре на восемь сантиметров. Половину его составлял глухой пластик с засечками — для удобства удержания в руке. Вторая половина представляла собой металлическую голорамку. Сейчас внутри светилось крохотное фото Олега, его обозначение в системе — Г-39 и номер камеры — 16. С внешней стороны рамки торчали короткие штыри, похожие то ли на розеточную вилку, то ли на своеобразную контактную площадку90.
Как хорошо, что ключ был на зарядке! Не хватало еще опозориться перед первобабой. Потом будешь дерьмо в Нижнефекальске собирать! Все эти мысли пронеслись в голове незадачливого офицера, пока он вставлял ключ в специальную скважину в двери, потом поворачивал на полоборота, и наконец вытаскивал.
Дверь въехала в стену, а офицер, наконец, мог вздохнуть спокойно и ретироваться.
— Я готов, — сказал Олег, — Можем перемещаться. Тина достала из сумочки блистер с казённым «негрустином» («Не грусти, Тина»), извлекла из облатки две серо-зелёные таблетки и протянула Олегу.
Тот проглотил одну и не без удовольствия прижался к спортивному, но вместе с тем приятному телу магистрессы.
«Вот это да! Я его хочу! И это в день, когда я узнала о смерти Мура!» — решительная Тина немедленное списала внезапное желание на стресс.
Она частенько залезала в штаны всяким мужчинам, начиная от чиновников магистрата и заканчивая богатеями из Верхнего города.
Но в том, что ребенок от Мура, была уверена на все сто. Не предохранялась она только с капитаном.
Они улеглись на узкий топчан.
Олег обнимал властительницу с неким злорадством, мол, вот, как мы, плебеи, можем! И ничего вы нам за это не сделаете, патриции чёртовы, потому что зависите от нас.
Упругое женское тело волновало недолго, с полминуты. Вскоре они провалились сквозь плёнку Дрёмы. Она прорвалась легко, можно сказать, привычно.
Кажется, я окончательно лишился девственности, подумал Олег.
Карьерный рост
Свободная Муна-2085
Осознался он, естественно, в той же позе — в объятиях Тины.
Они оказались на Муне-85.
В Тронном Зале снова моргало красным тревожное небо. Служба Будильника его темпораторского Величества мастерски изображала сирену на волынках и трубах. Слышались далёкие выстрелы, взрывы и чьи-то крики. Возможно — последние.
— Опять что ли новый Темпоратор пожаловал? — подумал Олег. Происходящее показалось будничным, хоть он и перенёсся на Муну всего во второй раз.
Тина сначала зажмурилась, прислушиваясь к ощущениям. Пронесло или нет? Тело вроде бы ощущалось как нечто вполне целое, без изъянов и прорех. Но как будто все компоненты уже почти отслужили своё, расшатались. Потом открыла глаза.
Женщина была ошарашена. Она озиралась вокруг. Бросала взгляды то на витражи, то на фигуры в броне, то на мерцающие багровые тучи, которые здесь были вместо потолка.
— Это что за… Что происходит? Где мы?
Они лежали прямо на полу из белого камня.
«Почему не в темпораторской постели?» — кольнуло Олега. Он не верил, что ошибся и попал не туда, куда целил. Раньше никаких проблем с переходами не возникало.
Олег, скрипя, кряхтя и охая, встал и протянул руку магистрессе, чтобы помочь ей подняться. Кровати-трансформера в Тронном зале не оказалось. Как и самого трона. Трибуна и амфитеатр — наличествовали. Полукруглые столы — тоже. А вот рабочее место Темпоратора нет.
Тина приняла протянутую руку, встала, но рукопожатие на этом не завершила. Она стала напротив Олега — на расстоянии каких-нибудь тридцати сантиметров — и замерла:
— Только не говори, что я теперь такая же развалина.
Олег посмотрел на Тину. Говорить ничего не стал, хотя и мог бы. В том смысле, что, конечно, развалина, но всем бы быть такими в столь почтенном возрасте. Даже став глубокой старухой, женщина сохранила величие — как Кармен Делль Орефиче.
Тина надтреснутым, но уже твёрдым голосом спросила:
— Воронежполис стал вот таким? Или… Где мы, отвечай?
Олег пожал плечами. Суставы хрустнули:
— Как вы и просили — На Луне-85. Но местные называют её Муной.
— О боже! Мерзавец! Идиот! — а потом вспомнила, что сама была не точна в формулировках, — Впрочем, так даже лучше. Последствия Небесного залпа, которые можно наблюдать собственными глазами. Очень интересно. Посмотрим, к чему привела колонизация. Веди!
Олег повлёк Тину за собой. Их дряхлые тела протестовали, готовые рассыпаться костьми.
Мать моя женщина! Мне восемьдесят семь лет!
Не сдохнуть бы тут от старости!
Миновав несколько коридоров, они вышли к круглой балюстраде, за которой немыслимым айсбергом восставала огромная колонна, увенчанная сверху чёрно-белым изваянием и уже знакомая Олегу. Две руки, которые держат в ладонях Землю и её спутницу — Луну. То есть Муну.
По этажу бегали люди и сновали потревоженные дроны. Ничего нового.
Одна из многочисленных дверей панорамной стены исторгла Тридвараца. Конечно, он выглядел заметно моложе, чем десять лет спустя, в девяносто пятом году, но уже успел обзавестись заметным брюшком и знакомой Олегу эспаньолкой. Веки его были всё так же подведены чёрным.
Полукруглая стена демонстрировала то ли новостной выпуск с уличными беспорядками, то ли… Гип присмотрелся. То ли новостной выпуск с уличными беспорядками.
— Уважаемый пенсионеры, — обратился Тридварац к Олегу и Тине, — Что вы здесь делаете? И вообще — кто вы? Старикам здесь не место. Объявлена чрезвычайная ситуация! Дворец атакуют. Подождите, я вызову людей. Они проводят вас в безопасное место. А потом мы вместе всё выясним. Хорошо?
Значит, страна всё-таки приняла участие в Небесном залпе, подумала Романова. Патриарх снова переиграл дураков из конфедерального правительства. Единственный вопрос, как…
— Не стоит, министр Тридварац, — издевательски-почтительно молвил Олег. Приходилось кричать. Гул стоял неимоверный, — И кстати, объясните-ка мне, как будущему Темпоратору… Куда из Тронного зала делся трон-кровать?
Министр ошалел:
— Трон-кровать? Темпоратор? Какой еще темпоратор? Уважаемый, вы хорошо себя чувствуете? Я понимаю, возраст…
— Возраст тут ни при чём, — отрезал Олег, который так и не получил внятного ответа, — Мы — официальная делегация с Земли-2049. Вот эта почтенная дама — представитель высшей власти могущественного полиса. — Он указал на Тину, и не сказать, чтобы ей это понравилось.