«Алеша» и дальше бы продолжил разглагольствования, но их прервали мучительные возгласы Ивана:
– Ну почему?.. Почему сейчас?.. Именно сейчас?.. Когда я Алеше… всю душу…
– Что касается временной фиксации, то, друг мой, ну это же совсем просто… Уже и самая простая крестьянка верит, что цифра тринадцать имеет для нас, чертей, какое-то особенное свойство. И ведь не собьешь ее с этого – хотя это чистое суеверие… Я, знаешь, даже справки пытался наводить, откуда это у вас взялось – эта странная нумерология. И правда – темная история. Упирается в двенадцать Израилевых колен, двенадцать учеников Христа… А вот с чего взялось, что тринадцатое – это от дьявола, ну совсем необъяснимо. Мистика какая-то!.. У вас и вправду мистики больше, чем в иных наших сферах. Впрочем, я решил воспользоваться так сказать вашим обычаем, вашим нумерологическим суеверием, чтобы явиться тебе. А если честно и откровенно (ведь можем же и мы быть честными и откровенными), то я и соскучился по тебе. Да – по нашим разговорам с тобой с философским уклоном. Веришь ли, у нас ведь и пофилософствовать не с кем. Все всё наперед друг о друге знают – скучно. Нет ни сплетен, ни философии. Философия – она же ведь от неопределенности, от смешения… несоединимого (это ты хорошо Алеше о смешении в страсти – я даже заслушался, временил с появлением). Да – а у нас никакого смешения, никакой неопределенности, а значит в принципе не может быть никакой философии. Со страстью еще грустнее. У вас тут все в смешении, то есть в страсти, а у нас – все в отрицательной определенности. Один минус. А раз плюса нет, то и не с чем бороться, не с кем смешиваться и некого побеждать. Отсюда скучища ужасная… Я только у вас и заряжаюсь энергией хотя бы и того же самого смертострастия… Знаешь, мне кажется, что Алеша не до конца понял, о чем ты ему…
– Но как?.. Как ты посмел в него?.. – снова прервал его Иван Федорович.
– Ты имеешь в виду войти?.. Ну а почему нет?.. Революционное сознание и революционная душа всегда открыта миру, так сказать… И потустороннему тоже. Заметь! И даже, я бы сказал, более потустороннему, ибо надо же чем-то энергию смертострастия питать. Входи – не хочу… А – понимаю! Понимаю, что тебя коробит… «И вошли они в стадо свиней, и потонуло стадо в море…» Но тут одно недоразумение, причем недоразумение от незнания. И мне даже обидно немного, что ты не потрудился поразмышлять – а просто взял и всех под одну гребенку. Впрочем, не один ты. Но неужели же не ясно, что как ваши светлые ангелы делятся там, чуть не на девять чинов (там, всякие престолы, власти, силы!..), так и у нас тоже есть много разных подразделений, так сказать. И те, что вошли в свиней… Это, как бы тебе сказать, соблюдая, так сказать, корпоративную этику?.. Это – не очень высокопоставленные в нашей иерархии чины. On n,a pas garde’ les cochons ensamble27… Вот – хорошо сказал и кажется понятно. As tu compris?28 Свиньи – они же и для нас свиньи… Есть, конечно, и среди нас любители «клубнички» – с запашком и там другими атрибутами… И даже многие. Но я-то точно не из них. Так что не беспокойся об Алексее Федоровиче. Он в почти полном здравии, ну если не считать последствий твоего подстроенного выстрела и в легком анабиозе… Да, а время я слегка притормозил – ты успеешь еще с ним вернуться к прерванной точке…
«Алеша» слегка поерзал, словно поудобнее устраиваясь на кроватном ложе. Удивительно, что даже арестантский халат его словно приобрел какие-то новые свойства. Он словно бы побледнел в цвете, но при этом стал словно лосниться, как будто стал из другого материала – дорогого и удобного, но при этом уже достаточно поношенного хозяином.
– Кстати, о выстреле… Даже о выстрелах – их ведь достаточно было произведено из твоего револьвера. Но патрон в ружье Кушакова – это шедевр в своем роде. Я бы не додумался… Видишь, отдаю дань превосходству твоего ума. Так изощренно отомстить – и при этом остаться в стороне…
– Врешь, дурак!.. – злобно прервал его Иван. – Я не мстил. Ты пришел меня специально мучить и выворачивать наизнанку. Но на этот раз не дам тебе. Буду сразу бить по морде…
– Quels mots!29.. по морде… Друг мой, ну давай повежливее… Впрочем, принимаю твою позицию и понимаю даже. Но как говорится: «Сократ мне друг, но истина дороже…»
– Не Сократ, а Платон, – презрительно, даже брезгливо поморщился Иван.
«Алеша» рассмеялся:
– Это я тебя нарочно проверял… Думал, я не знаю? Я сам припоминаю эти слова у Аристотеля. Можно даже сказать, был свидетелем…
– Давай, давай – ври дальше…