Лэ У, к счастью, удалось избежать одной варварской операции, практикуемой в Китае вот уже семь столетий: у девочки сгибают четыре пальца, прикладывают к стопе деревянную дощечку и забинтовывают. Нога перестает расти, но какой ценой! Бедная девушка терпит ужасную боль и долгое время хромает. Как говорится, искусство требует жертв.
— Нань, может быть, письмо уже в почтовом ящике, — в изнеможении простонала Лэ У. — Подите же посмотрите!
— Нечего смотреть, почты еще нет! — резко ответила служанка и, ворча что-то под нос, вышла из комнаты.
Лэ У решила поработать, чтобы немножко развлечься и помечтать о Цзинь Фо и их будущей совместной жизни. Наша героиня вот уже несколько дней вышивала замысловатые узоры на тканевых тапочках для своего возлюбленного. Традиционно в китайских семьях такую обувь делают жены. Однако у молодой женщины сегодня все валилось из рук. Она поднялась, открыла изящную коробку для конфет, вынула несколько леденцов, положила их под язык. Затем взяла с полки книгу "Нюй Цзе" — своего рода кодекс наставлений добропорядочной китаянки. "Утра вечера мудренее", "Кто рано встает, тому Бог подает", "Добродетельная жена деятельна и экономна", "Соседи вас похвалят, если…". Какой ужасный день! Очаровательной Лэ У никак не удавалось вникнуть в смысл прочитанного.
"Где же мой повелитель? — мысленно спросила она. — Вернулся ли из Кантона в Шанхай? И когда прибудет в Пекин? Интересно, каким было море? Да поможет ему богиня Гуанинь![11]"
Беспокойство овладело сердцем молодой женщины. Она рассеянно взглянула на живописную скатерть, мастерски сшитую из многочисленных разноцветных кусочков материи, затем подошла к корзинке и вынула наугад первый попавшийся цветок.
— О! — простонала Лэ У. — Как жаль, что это не зеленая верба — символ весны, молодости и радости, а только лишь желтая хризантема — предвестница осени и печали!
Беспокойство Лэ У росло. Она взяла лютню, тронула струны, и губы сами собой прошептали первые слова одной из многочисленных китайских песен о любви. Но продолжать не было сил.
— Раньше письма приходили вовремя! Что за наслаждение читать дорогие строки или, еще лучше, слышать дорогой голос. Этот чудо-аппарат говорит так, будто мой любимый совсем рядом.
Лэ У посмотрела на фонограф на блестящем столике. Точно такой же имел в Шанхае и ее Цзинь Фо. Оба, благодаря изобретению Эдисона, могли слышать друг друга, несмотря на отделяющее их расстояние. Но сегодня, как, впрочем, уже много дней, аппарат безмолвствовал.
— Нечего смотреть, почты еще нет!
В это время отворилась дверь, на пороге показалась Нань.
— Вот ваше письмо, — проворчала старая мегера и, передав Лэ У конверт, удалилась.
Слабая улыбка тронула губы невесты, слезы радости заблестели в глазах. Обычно, прежде чем распечатать заветный конверт, она долго перечитывала адрес на нем, изучала штемпель. Однако сегодня не до этого… Надорвав бумажный пакет, Лэ У, волнуясь, вынула знакомый лист с еле заметными наклонными царапинами.
— О, так даже лучше! — радостно воскликнула молодая женщина. — Я услышу его!
Она быстро заправила лист в аппарат, нажала на кнопку, послышался такой знакомый, родной голос:
"Моя дорогая, любимая сестричка! Я разорился. В один день стал гол как сокол. Прошу забыть меня. Ваш несчастный Цзинь Фо".
Какой удар для очаровательной Лэ У! Что теперь будет? Неужели Цзинь Фо верил только в счастье, которое дает богатство! Ах, бедная Лэ У! Она стала похожа на рухнувшего наземь бумажного змея.
Убитая горем молодая женщина позвала Нань. Та вошла, пожала плечами и помогла хозяйке дойти до постели, такой холодной и неуютной.
На следующий день Цзинь Фо, сохраняя на лице обычное презрительно-равнодушное выражение, один вышел из дома. Размеренным шагом он спустился вниз по реке. Затем по деревянному мосту, соединяющему территорию английской концессии с американской, направился в сторону довольно красивого здания, возвышавшегося между храмом миссионеров и консульством США.
На фронтоне красовалась медная пластинка с выгравированными словами:
"СТО ЛЕТ"
Страховая компания.
Уставной капитал — 20 миллионов долларов.
Главный управляющий — Уильям Дж. Бидулъф.
— Я услышу его!
Цзинь Фо толкнул входную дверь, затем тут же вторую, обилую кожей, и оказался в помещении, разделенном на две части обычной перегородкой. Несколько шкафчиков, уставленных картонными папками с металлическими застежками, сейф, два или три стола, за которыми сидели сотрудники компании, — вот, пожалуй, и все, что находилось в комнатах.
11
Гуанинь — божество милосердия в восточноазиатском буддизме, покровительница женской половины дома.